Императрица Вольного Братсва
Шрифт:
— Эй!.. — окрикнул его Косой и попытался вырвать вожделенное спиртное у него из рук. — Не много ли ты на себя берешь?
— В самый раз, — отозвался лысый и передал бутыль мне.
Я поморщилась, в голове и без того гудело.
— Пей! — не терпящим возражений тоном приказал мне лысый. — Это не выпивка, а лекарство! Черт его знает, чего мы наглотались в отсеке, а других
Под шумное сопенье Косого я сделала несколько глотков и вернула виски лысому. Тот передал бутыль колонистам.
— Мне оставьте! — проверещал Хилый, из носа которого продолжала сочиться кровь.
— Это тебе больше подойдет, — отрезал лысый и передал пирату бинт.
— А внутрь? — возразил Хилый.
— Ему нужнее, — парировал лысый, кивнув в сторону раненого колониста.
— Хватит! — внезапно скомандовал Рябой, до того наблюдавший за происходящим молча. — Повеселились и будет! Пора доложить о вас Репе.
При упоминании о главаре, пираты подобрались, и даже Хилый перестал разыгрывать из себя жертву. Нас снова расставили вдоль стены и сцепили наручниками, на этот раз — по двое. Мне достался лысый.
— Ты как? Идти сама сможешь? — поинтересовался он, когда пираты, вновь угрожая автоматами, приказали следовать за ними.
— Постараюсь, — еле выдохнула я. После виски по телу разлилась приятная нега, ноги подкашивались, и идти никуда не хотелось.
— Расцепите ее! — крикнул лысый пиратам.
— Вот еще! — фыркнул в ответ Косой. — Лучше пусть скажет, куда тримериновые «браслеты» дела?!
— В ломбард сдала… — едва дыша, все же пошутила я.
— Одни проблемы от тебя, — охнул Рябой. — Репа, между прочим, их стоимость из нашей доли вычтет…
— Сочувствую, — вырвалось у меня.
Косой вскинулся и хотел меня ударить, но внезапно остановился. Как можно заключить, я была слишком ценной «добычей», чтобы меня добивать.
— Дотопаю как-нибудь, — заверила я лысого. Быть мужчине обузой мне не хотелось.
— Как хочешь, — согласился мужчина.
И мы тронулись следом за Рябым, понукаемые сзади двумя другими пиратами.
<p align="center">
Похитители привели нас на верхнюю палубу, туда, где располагались лучшие каюты «скотовоза». Мы остановились у внушительной двери, оббитой красным деревом. Когда-то она, безусловно, была предметом гордости капитана, но сейчас, порядком обветшалая и изъеденная временем, являла собой убогое зрелище. Да и вся верхняя палуба представляла собой довольно мрачную картину: истрепанные ковровые дорожки, выеденные плесенью покрытия стен и пожухлые, как осенняя листва, портреты деятелей прошлых лет. Одним словом — остатки былой роскоши.
Пираты осторожно постучали (известное дело, боялись, что от сильных ударов дверь может попросту развалиться) и замерли в ожидании. На стук вышел не Репа, а еще один член его шайки, видимо, выполнявший роль личной охраны предводителя.
— Чего тебе?! — уточнил он у Рябого.
— Прошедших испытание привели, — отчитался тот. — Последняя партия.
Охранник скептически осмотрел нас, пленников, и покачал головой.
— Маловато их? Сколько продержались?..
— Они всех тварей укокошили! — встрепенулся Рябой.
— В смысле?
— Мы все клетки опустошили, а они выжили…
Нужно было видеть в тот момент глаза охранника: они буквально вылезли из орбит. Он, как рыба, выброшенная на берег, несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот. Потом вновь осмотрел нас, и в его взгляде читалось не только удивление, но и восхищение.
— Ни фига себе! — присвистнул он, наконец, обретя дар речи. — Пошли, сам доложишь.
Рябой вошел в помещение вслед за охранником, оставив нас, пленников, и своих товарищей топтаться у входа. Дверь за ними захлопнулась, но сквозь обветшалую перегородку слышалось практически все, что происходило в личных апартаментах Репы.
— То есть как: всех перебили?! — разъярился главарь шайки, когда выслушал доклад Рябого. — Чем?
— Не знаю, — соврал пират (он лично изъял у нас кинжал и железяку сразу после того, как их обнаружил). — Может, от прошлой партии чего осталось?
— Я проверю! — погрозил Репа. — Если что — и с тебя спрошу, и с Ворона. Если кого-то уличу в подлоге, то пеняйте на себя!
— Сто пудово это Ворон за собой не убрал, — доказывал свою непричастность Рябой. — Ты же знаешь, он уже не впервой пытается показатель повысить: то «своим» оружие даст, то животных снотворным опоит.