Императрица Ядов
Шрифт:
— Кто бы говорил, — пробормотала она, но ее смущение убрало резкость в словах. — Ничего не происходит.
— Ничего?
— То же самое ничего, как между тобой и Константином.
— Так что вообще ничего.
Мы обменялись взглядами товарищества. Тот, который, как я представляла, разделяли Воры и рэкетиры, когда они открывали рты, чтобы солгать.
Наше внимание привлек громкий треск, за которым последовали крики
— Что случилось?
Я присела на корточки рядом с Еввой.
— Она... она споткнулась.
Нико зарыдал.
Я убрала волосы с ее лица, успокаивая плачущую малышку.
— Никому из вас не нужно плакать, мои хорошие. Все будет хорошо. — я посмотрела на Нико, проверяя, нет ли травм. Он был в порядке, просто расстроен, что Евва пострадала. — Хорошо, Евва, дорогая, давай отведем тебя внутрь.
Евва обвила руками мою шею, когда я подняла ее. Ее слезы пропитали мою рубашку. Нико схватил меня за ногу, крепко держа, когда я, пошатываясь, вошла в дом. Когда Даника попыталась засуетиться из-за него, он снова разрыдался.
Я усадила их обоих на кухонный стол, поставив ноги в раковину. Даника схватила аптечку первой помощи, прежде чем отправиться на поиски родителей Еввы.
Я разорвала салфетки.
— Так, Евва, будет больно. — она захныкала. — Но ты храбрая девочка, не так ли?
— Нет, — сказала она.
— Да, ты храбрая, — настаивала я. — Ты должна быть храброй, чтобы накормить loshadi — лошадей.
Евва подумала об этом, и ее слезы на секунду остановились.
— Я кормлю лошадей.
— Ты кормишь! Потому что ты очень храбрая.
Она обменялась довольным взглядом с Нико. Он спросил:
— Я тоже храбрый, мама?
— Да, вы оба исключительно храбрые. Храбрее меня.
— Нееет. — Евва покачала головой. — Ты больше.
Я подавила смех.
— Я больше, ты права. Но я не такая храбрая, как ты. — я подняла салфетку. — Теперь я должна очистить твою ранку, чтобы избавиться от плохих микробов. Будет больно, но это просто плохие букашки умирают. Все хорошо?
Евва со слезами на глазах кивнула.
— Я храбрая, — решила она.
— Очень храбрая.
Я осторожно промыла ее рану. Она зашипела, но не пошевелила ногой. Гордость наполнила мое сердце. Когда я была в ее возрасте, я бы с криком отдернула ногу.
— Все сделано!
— Пластырь? — спросила она.
Раны заживали лучше, когда их оставляли открытыми, но она была такой храброй. Я достала два пластыря, один розовый с принцессами и один зеленый с лягушками.
— Какой из них ты хочешь?
— Розовый, пожалуйста.
— Очень хорошие манеры.
Я послала Нико многозначительный взгляд. Он просто усмехнулся,
Евва смотрела, как я осторожно приклеиваю пластырь на верхнюю часть ее раны.
— Вот так-то! Все сделано.
— Отвратительный кусочек. — она указала на ссадину. — Еще один пластырь?
— Только один, дорогая. Раны заживают быстрее, когда они открыты.
Евва выглядела задумчивой.
— Пока-пока, плохие букашки, — сказала она наконец.
— Пока-пока, плохие букашки.
Я пригладила ее темные волосы. Пряди выбились из косичек, придавая ей полудикую прическу.
— Можно мне тоже? — спросил Нико.
Я рассмеялась. Никогда не понимала одержимости пластырями.
— Ты поранился?
Он ухмыльнулся.
— Нееет.
— Ну, тогда никакого пластыря. — я ткнула в него пальцем. — Это не приглашение тебе навредить себе, дикий мальчик.
Ответная улыбка моего сына ни в малейшей степени не успокоила меня.
— ЕВВА! — Артем влетел в комнату, широко раскрыв глаза.
Он направился прямо к нам.
— Папа! Смотри! — Евва продемонстрировала свой пластырь. — Он розовый!
Артем не успокоился, пока не проверил Евву на наличие травм. Увидев ссадину, он побледнел.
— Что случилось?
Его голос значительно потемнел.
Я шагнула ближе к Нико.
— Евва споткнулась и ушиблась. Но она была очень храброй и позволила мне промыть рану. С ней все будет в порядке.
— Храбрее, чем тетушка Лена, — добавила она.
Артем не улыбнулся. Его темные глаза впились в меня.
— Спасибо, — сказал он.
— Не нужно меня благодарить. Ты бы сделал то же самое для Нико.
Он кивнул.
— Тогда я могу идти? — произнес знакомый голос с порога кухни.
Мой мозг на секунду затуманился. Я узнала этот голос...
Доктор Мелроуз, мой любопытный босс из аптеки, стоял в дверях. На нем не было ни очков, ни белого халата, но я узнала его в тот момент, когда увидела.
Два моих мира столкнулись. Что он здесь делал? Почему он здесь?
Я посмотрела на Артема, вспоминая его слова. Тогда я могу идти?
Он уже смотрел на меня темными и пытливыми глазами. Так похож на своих дочерей и в то же время нет.
— Елена, познакомься с Владимиром Дроздовым. Ты знаешь его как доктора Мелроуз.
Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова.
Артем заполнил тишину.
— Ты же на самом деле не думала, что я оставил тебя в покое? Даже на секунду? — черты его лица слегка смягчились. — Я заботился о тебе в течение многих лет, Елена, ожидая, когда ты решишь вернуться домой.