Имперец. Земли Итреи
Шрифт:
— Ну вот так. Я тебе не рассказывал, чем зарабатывал на жизнь?
Она с усмешкой ответила:
— Скорее, под видом полуправды пытался убедить меня, что грабишь развалины городов Империи.
— Нет, — я даже покачал головой. — Это ты сама себя убедила. Но почти попала, как ни удивительно, — заметив, как Фатия подалась вперёд, я поступил точно так же, а ещё понизил голос и негромко, доверительно сообщил. — Я ползал по этим развалинам и собирал камни и дерьмо джейров.
— Ч-чего? — пару раз похлопав глазами, Фатия возмутилась. — Ты можешь
Я пожал плечами:
— Чего ты кричишь? Не все же родились в семье главы секты. Я вот родился в заднице, ещё большей, чем ваши земли Итреи. После смерти отца жили мы очень бедно, мама у меня собирала лепёшки джейров, а я собирал камни в развалинах. Для нашей деревни камни были очень ценны: из них строили заборы, дома, загоны для джейров.
Фатия потёрла виски и переспросила:
— Зачем собирать дерьмо? Зачем ты пытаешься убедить меня в каком-то безумии? Вы его что, в зелья добавляли?
— Ты имеешь в виду алхимию? — я покачал головой. — Нет. Алхимиков у нас не было, не по статусу, — вернул я слово, заставляя Фатию снова расширить глаза. — Если мы что и делали, то простые отвары трав. А дерьмо собирали для печей и костров. Ты разве не знала, что оно отлично горит?
— Горит? Дерьмо? — Фатия покачала головой, и ледяным тоном призналась. — Сейчас мне больше всего хочется тебя стукнуть, а ещё лучше, отправить в тебя пару техник, чтобы ты перестал делать из меня дуру.
Я хмыкнул:
— Вот уж девочка, что родилась с золотой ложкой во рту. Конечно, дерьмо сушат на солнце перед тем, как сунуть в печь, иначе от дыма задохнёшься. Ладно, проще сделать по-другому: найдём его по пути, покажу. Ну или сама сходишь в какую-нибудь бедную семью Закалок и поглядишь, на чём они готовят еду. Я не думаю, что с вашими Молниевыми Бурями жизнь здесь сильно отличается от жизни на моей родине. Не на артефактах же они это делают?
Я замолчал и впрямь в очередной раз задумался, как похожи эти два места: пустоши Нулевого и земли Итреи Альянса. Неудивительно, что между Империей и Альянсом случилась война. Если я прав, то бедность энергии Неба здесь — следствие работы формаций Империи. Они поглощают энергию Неба и стягивают её за свою границу. Обворовывают сектантов. Правда, раньше вся эта энергия шла к столице, а теперь и те, кто живёт на её развалинах, оказались в таком же положении.
Клатир ведь рассказывал, что Рам Вилор изменил действие формаций Поясов так, что теперь в Третьем поясе самая высокая плотность энергии Неба. И стихии. А может быть, даже и той, третьей энергии, что должна собираться в третьем средоточии, которое создают в себе Властелины Духа.
Фатия тоже молчала. Похоже, и впрямь задумалась, а на чём же готовят пищу Закалки? Я шагнул вперёд, собираясь неспешно спуститься с холма, неспешно дойти до моря. Одно из событий, которые могут случиться в жизни лишь раз. Я и без того часто в своей жизни спешил, к чему делать это сейчас, когда у меня есть время и несколько сотен вдохов ничего не решают?
Напомнил
— Хоть мы были и бедны, но мама заботилась о том, чтобы я был образован. Скупала всевозможные трактаты мудрецов и путешественников. Я решал в детстве задания по делению земельных наделов среди наследников богача. Так что знаю, что такое бу и чжан. Но, честно говоря, никогда не видел в них необходимости. Шагами проще и быстрей мерить расстояние.
— Шагами? — Фатия всплеснула руками. — Но ведь мои тысяча шагов и твои тысяча — это разные расстояния!
Я лишь пожал плечами:
— Не настолько уж и разные.
— Что?! Не настолько и разные? — Фатия с желчью переспросила. — Интересно, как ты обойдёшься шагами, создавая артефакт? Как ты шагами отмеришь нужную длину древка для Флага или длину полосок небесного металла?
Я пропустил мимо ушей весь её яд:
— Я не артефактор. Наверное же, что-то вы придумали на этот случай.
— Конечно, придумали! — Фатия покачала головой. — Кто бы мог подумать, что я не только свяжусь с имперцем, но и буду его учить детским вещам.
— Эй! — я возмутился. — Ты должна быть благодарна, что я умею читать и писать.
Фатия с подозрением уточнила:
— А считать точно умеешь?
— Даже дроби, — помедлив миг, честно признался. — Умел когда-то. Сейчас нужно проверить, возможно, я и впрямь позабыл даже это. Помню, там были какие-то хитрости с целыми частями и прочей мудростью.
Покрутив в воздухе пальцами, я закончил шуточное признание, а Фатия съязвила:
— Ты поразил меня, имперец, в самое сердце.
— Честностью?
— Глубиной своих знаний! — Фатия выпалила это и вздохнула. — Ладно, проще рассказать всё сразу. Опустим мелкие единицы, раз ты не занимаешься артефактами. А то боюсь, так много ты и не запомнишь.
Фатия вытянула в мою сторону два сложенных вместе пальца:
— Цунь.
Провела от кончиков пальцев к локтю, резанула ладонью отмеряя:
— Чи.
Выхватила из кисета свой меч, отмерила от острия до кончика рукояти:
— Бу.
Ну, это я знал. Цзянь, кстати, покороче будет, как раз длиной в шаг. А чжан в три раза больше бу, почти четыре шага.
Фатия же продолжала меня учить, ткнула в отмеренные на земле линии:
— Десять чжаней это один инь. Пятнадцать иней — это один ли.
Я попытался перевести всё в привычные шаги. Инь около сорока шагов, а ли около шестисот тридцати шагов. И тогда выходит, что глубина моря больше шести тысяч шагов. Не так уж и глубоко. Братья или город Тысячи Этажей гораздо выше. Даже на Хребте Трав было пару вершин выше, чем эти шесть тысяч шагов или десять ли.
Но ведь мы говорим о воде. Я погружался в реки и озёра, и уже на глубине пятидесяти-шестидесяти шагов солнечный свет мерк, а вода начинала давить, заставляя грудь сжиматься, а глаза и уши болеть. Вон там, впереди, в море, которое становится всё ближе, глубина в сто раз больше. В сто раз темней, в сто раз больше тяжесть на плечах.