Империя ангелов
Шрифт:
Он выворачивает мне руку, уверенным жестом прижимает коленом спину. Затем обвивает шнурком шею и стягивает его. Я задыхаюсь. Свободной рукой я пытаюсь схватить его за что-нибудь. Но он прижимает меня коленом, оставаясь вне досягаемости. Вдруг я чувствую кончиками пальцев что-то волокнистое. Я дергаю изо всех сил.
И… и его волосы остаются у меня в руке. Это парик! Происшедшее совершенно сбивает Криса Петтерса с толку. Поколебавшись, он отпускает меня и убегает. Хлопает дверь.
Я в изумлении разглядываю парик.
Через час я бегу в полицейский участок подать заявление
Я машу париком как трофеем и доказательством. Инспектор не сомневается, что парик принадлежит Петтерсу, но продолжает настаивать на собственной беспомощности.
— Если бы на вас напал президент США, мы смогли бы чем-нибудь помочь. Президент тоже несет ответственность перед законом. Но Крис Петтерс абсолютно неприкасаем.
— Но мы не неважно кто. Она Венера Шеридан, а я ее муж, вы ведь меня узнаете!
— Да, вы Ричард Канингэм. Ну и что! Вы выпускаете один фильм в полгода, а он каждый вечер на экране, и его смотрят два миллиарда человек во всем мире! Это международный монумент!
Я больше ничего не понимаю. Все мои ценности рушатся. Значит, в наши дни есть люди, неподвластные закону. Полицейский терпеливо объясняет:
— Раньше власть принадлежала самым сильным, тем, кто мог лучше других обращаться с дубиной или мечом. Они и были выше закона. Потом власть перешла к «хорошо родившимся», к знати. Они имели пожизненную власть над своими рабами или подданными. Затем ею стали обладать богачи и политики. Правосудие не осмеливалось предпринять против них ничего, что бы они ни сделали. Теперь власть принадлежит телеведущим. Они могут убивать, красть, обманывать, никто не осмелится сказать ни слова. Потому что публика их любит. Крис Петтерс чаще всего выступает по телевидению. Никто не осмелится напасть на него. В особенности я. Моя жена его обожает.
— Если больше нельзя рассчитывать на полицию, мы обратимся к журналистам, чтобы придать гласности этот скандал. Немыслимо оставлять этого опасного психа на свободе! — взрывается Ричард.
— Делайте что хотите, — спокойно говорит инспектор. — Но я вам заранее гарантирую, что если вы обратитесь к правосудию, то проиграете. Потому что он сможет нанять лучшего, чем у вас, адвоката. А сегодня важно не быть правым, а иметь хорошего адвоката.
Инспектор-философ смотрит на нас с жалостью.
— Чтобы атаковать такой бастион, вам нужно гораздо, гораздо больше славы, — честно признается он. — И потом в конце концов… вы так уж хотите рисковать карьерами из-за
Тем не менее мы рассказываем о происшедшем нескольким тщательно отобранным журналистам, известным своей храбростью и талантом к расследованиям. Однако никто не соглашается ввязаться в эту историю. Все только и мечтают о том, чтобы работать на телевидении с Крисом Петтерсом. Некоторые говорят о «профессиональной солидарности». Другие ссылаются на то, что эта ситуация «смешная». Жаловаться на изнасилование, которого не было…
— Но он возьмется за других девушек! Этот тип больной! Его место в тюрьме.
— Да, все это знают, но сейчас неподходящий момент, чтобы об этом говорить.
Я потрясена. Я понимаю, что никогда не буду в безопасности. Моя красота, мое богатство, Ричард, когорта обожателей, ничто не защитит от таких неприкасаемых хищников, как Крис Петтерс.
Я больше не смотрю круглосуточный американский канал новостей и его вечерний выпуск. Ничтожная месть.
На память приходят слова полицейского. «Чтобы атаковать такой бастион, вам нужно гораздо, гораздо больше славы». Прекрасно, это и будет моей следующей целью.
149. Игорь. 22 с половиной года
Я должен был расстаться со Станисласом. Он стал пироманом. Когда кто-то ему не нравился, он сперва поджигал его почтовый ящик, а потом машину. Этого ему стало недостаточно. Он бросил бутылку с зажигательной смесью в представительство Чечни в Москве.
Психиатр посоветовал ему не прикасаться к спичкам, зажигалкам и ко всему, что связано с огнем. Но он недавно купил огнемет у какого-то типа на черном рынке, и я опасаюсь худшего. Бедный Станислас… Еще одна жертва мира.
Покер стал моей основной профессией. Казино — мой рабочий кабинет, ресторан казино — моя столовая. Правда, у меня нет ни пенсионного, ни социального обеспечения, а рабочее время сдвинуто. На этот раз за стол со мной садится бородатый тип с длинными волосами, довольно плохо одетый. К моему удивлению, он тоже не смотрит в карты, перед тем как сделать ставку. Неужели я стал родоначальником моды? И теперь мне придется столкнуться с другими противниками, играющими так же, как я? Он, однако, пасует, до того как ставка становится слишком высокой.
— Было очень приятно играть с вами, — говорит он.
И затем подмигивает мне.
Его голос мне ужасно знаком. Я его знаю. Как будто это член моей семьи…
— Василий!
Из-за бороды я не узнал его с первого взгляда. Он все такой же спокойный и безмятежный. Мы уступаем места за столом другим игрокам и направляемся в ресторан. Там мы усаживаемся друг напротив друга и, продолжая выпивать и закусывать, разговариваем.
Василий стал инженером по информатике. Он занимается разработкой искусственного интеллекта, который мог бы положить начало самосознанию компьютера. Он долго искал способ заставить программу саму сделать как можно больше. И нашел. Мотивом является страх смерти.