Империя Искушения
Шрифт:
— Что он сказал?
— Эта жизнь поглощает женщин целиком.
Габи постучал пальцами по рулю. — Тебе не нужно беспокоиться об этом, Вэл.
— Я знаю, потому что я не останусь. Но это странно. Например, Лука никогда не был женат, и вокруг нет ни одной женщины. Ни сестер, ни тетушек. Твоя жизнь полностью окружена мужчинами.
Он лениво усмехнулся мне, напомнив о его отце. — Не полностью окружен.
— Ладно, я поняла. Ты много трахаешься. Будь серьезен. Почему вы все так ненавидите женщин?
— Мы не ненавидим женщин. Наша домработница —
— Это не особо помогает твоему делу, Габи.
Его руки сжимали руль. — Не знаю почему. Думаю, мы пытаемся их защитить.
— Принижение роли женщин не защищает их. Оно душит их. Мы хотим участвовать, быть равными, а не быть вытесненными в сторону.
— Женщины здесь в зоне риска. Ты не так сил…
— Если ты скажешь — не так сильна, я выгоню тебя в мусорку.
Габи неловко поерзал на сиденье, словно думал о том, какой вред я могу нанести его яичкам. — Становится лучше. Сейчас все больше женщин управляют ндринами. Все больше жен управляют делами, когда их мужья находятся в тюрьме.
— Но не с твоим.
— Вэл! Чего ты от меня хочешь? Я всего лишь второй сын. Поговори с моим отцом.
Нет, спасибо. Оставаться в Катандзаро не входило в мои планы, а дома у меня были свои собственные битвы. Мне нужно вернуться в Нью-Йорк как можно скорее.
Мы ехали молча. Дороги становились уже, когда мы поднимались выше. Он свернул на немаркированную дорогу и продолжил путь. Это было похоже на лабиринт. Я бы никогда не нашла дорогу сюда даже с картой.
Черные железные ворота тянулись поперек дороги, соединенные с похожим забором, который, казалось, тянулся на мили. Габи нажал несколько кнопок на клавиатуре, и металл медленно распахнулся. Когда мы проезжали, он помахал рукой нескольким мужчинам, собравшимся у небольшого дома. Охранники, без сомнения.
Вскоре показалась раскинувшаяся каменная вилла. Состоящая из трех разных уровней, дом был построен прямо на холме, почти как продолжение окружающей скалы. Зеленые растения и деревья окружали периметр и дорожки, выстроились по краю крыши. Вьющиеся цветы украшали фасад, а фонтан гордо возвышался посередине круговой дорожки. Сбоку также было несколько небольших соответствующих зданий, но я не могу отвести взгляд от искусно спроектированной массивной конструкции.
Это было не убежище гангстера. Это было суперроскошное поместье, достойное кинозвезды.
— Ух ты, — выдохнула я. — Это то место, где ты живешь?
— Подожди, пока не увидишь, что внутри. — Он припарковался у каменного фонтана, и мы вышли. — Пошли. Они сразу же захотят на меня накричать.
— А я?
— Они не будут на тебя кричать. — Он бросил свою бейсболку на заднее сиденье машины, затем взъерошил волосы. — Мой отец сдерет с них кожу живьем, если они посмеют.
Слова были сказаны с абсолютной серьезностью. Это было суровое напоминание о том, чем был оплачен этот дом — кровью и преступлениями. Я не могла этого забыть.
Он повел меня выше по тропинке, пока мы не достигли двери. Набрав несколько цифр на клавиатуре, он сказал: — Это кабинет моего отца.
Прежде
Братья Бенетти, вместе с еще одним мужчиной, которого я не узнала, были на ногах, ожидая нас. Никто из них не выглядел счастливым.
Серхио немедленно набросился на Габи, его итальянский был яростным и быстрым. Габи не пытался говорить, просто молча стоял, заложив руки за спину, и позволял дяде ругаться на него. Я не могла больше этого выносить.
— Перестань, — сказала я. — Это я та, на кого ты должен злится. Не вымещай злость на Габи.
Брат Луки сложил ладони вместе и приложил кончики пальцев к губам. Казалось, он глубоко дышал. — Синьорина, я пытаюсь быть уважительным. Но то, что вы сделали сегодня, было очень опасно. Вы поставили под угрозу многое, включая жизнь моего брата.
Я не могла понять, как это могло быть правдой. — Мне пришлось поговорить с Пальмиери. У него есть полномочия освободить Луку, и я подумала, что использование информации о моем отце поможет.
— Вы играете с огнем, синьорина. Есть вещи, которые вам не понять.
— Тогда объясни мне.
Его губы дернулись, будто мой вопрос его оскорбил.
— Это семейные дела. Я могу обсуждать их только с родными.
Я указала на молодого человека рядом со мной.
— Или, возможно, с Габи?
Серхио бросил взгляд на племянника, прежде чем снова повернуться ко мне.
— Лука сам решает, что должны знать его сыновья. И ты не имеешь права вмешиваться. Знай свое место.
— Мое место? — я усмехнулась с явным презрением. — Да, я прекрасно знаю, какое место вы мне отводите в вашем мире. Рожать детей и молчать. Так, Серхио? Что ж, это может работать здесь, но в Нью-Йорке такие порядки не действуют. Мы не тихие, покорные женщины, которые боятся открыть рот. Пальмиери хотел моего отца, но по неправильным причинам. Я объяснила ему, как всё обстоит на самом деле, и он согласился принять адвокатов Луки. Кстати, не благодарите. Так что перестань кипятиться и угомонись!
Никто не сказал ни слова. Серхио выглядел одновременно сердитым и удивленным, его лоб нахмурился, а челюсть напряглась, но я закончила объясняться.
Я наклонилась к Габи.
— Мне бы очень хотелось сейчас увидеть остальную часть дома, особенно спальню с мягкой кроватью.
Габи моргнул несколько раз, но кивнул. — Следуй за мной.
Глава Тридцать Пятая
Лука
На этот раз наручников не было.
Я сидел в комнате для допросов, мои руки были свободны. Я не жаловался. Может, это из-за моих адвокатов? Когда я встречался с ними вчера, они намеревались надавить на GDF, чтобы предъявить мне обвинение или освободить меня. Это судебное чистилище было чушью.