Империя Искушения
Шрифт:
По крайней мере, Валентина была в безопасности. Я поручил Серхио держать ее в Катандзаро на территории, пока моя ситуация не разрешится. Я не хотел, чтобы она вернулась в Нью-Йорк или в Рим. Мои братья будут присматривать за ней, защищать ее.
Увижу ли я ее когда-нибудь снова? Наша последняя встреча, когда я притворялся, что едва ее знаю, была не такой, какой я хотел, чтобы она меня запомнила. Без сомнения, она все еще злилась, и я хотел бы иметь возможность объяснить.
Я бы хотел сказать ей, что каждая минута без нее была словно цепь вокруг
Я любил ее, и у меня, возможно, никогда не будет возможности доказать это.
Дверь распахнулась. Пальмиери вошел, его костюм снова помят, круги под глазами стали значительно сильнее. Он закрыл дверь и подошел к столу, за которым я сидел.
— Ты выглядишь дерьмово, — сказал я.
— Некоторые из нас работают, чтобы заработать на жизнь. — Он не сел, а продолжил стоять рядом со мной. — Тебе стоит попробовать как-нибудь.
Я бросил на него равнодушный взгляд. — Я бизнесмен. Конечно, я работаю.
Он покачал головой на мой комментарий, затем жестом пригласил меня встать. — Иди со мной.
— Che cazzo? Куда?
— Пойдем.
Не дожидаясь меня, он направился к двери и вышел в коридор. Я оттолкнулся от стула и последовал за ним, мои длинные ноги тут же догнали меня. Он провел меня по нескольким коридорам, пока мы не достигли запертой двери. Через несколько секунд нас пропустили через нее, а затем снова через еще одну запертую дверь. Это было самое близкое к свободе ощущение, которое я испытал за почти неделю. Я старался сохранять спокойствие. Это могло ничего не значить.
Пальмиери продолжил идти.
За столом он достал свое табельное оружие и телефон. Он подписал несколько бумаг, затем вышел за дверь. Я бросил быстрый взгляд на охранника за столом, но он проигнорировал меня, вернувшись к своим бумагам. Я последовал за Пальмиери мимо других контрольно-пропускных пунктов, пока мы не добрались до главного входа.
Он вышел.
Я последовал за ним.
Солнце ударило мне в лицо, и я выдохнул воздух, который сдерживал в течение нескольких дней. Я не знал, был ли я свободен или это была временная передышка, но я не тратил ее впустую. Закрыв глаза, я вдохнул и медленно выдохнул, словно очищая легкие от тюремного воздуха.
Черт, это было мило.
Пальмиери стоял у фургона с едой сбоку от входа в тюрьму. Я подошел. Он дал владельцу несколько евро, затем мы слегка отодвинулся в сторону. Я ничего не сказал. Через несколько минут Пальмиери протянул мне сэндвич, завернутый в хрустящую бумагу. — Сюда.
Он указал на небольшую площадку со скамейками за фургоном с едой. Она была видна из тюрьмы, но недостаточно близко, чтобы ее можно было услышать.
Мы сели. Я развернул сэндвич, который оказался porchetta di ariccia. Свиной рулет без костей, приправленный чесноком
Он начал есть, как будто был рад растянуть это на некоторое время, поэтому я спросил: — Это ты сделал?
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Ты бы не привел меня сюда одного, если бы Росси был жив. Так что поздравляю.
Он тяжело вздохнул. — Нет никакого удовлетворения в смерти другого человека, Бенетти.
Я откусил сэндвич и проглотил. — Иногда убивать необходимо. Нельзя зацикливаться на чувстве вины. Ты отомстил за смерть своей дочери, и это главное.
— Вот как ты это видишь.
— Так бы это увидел любой, colonnello101. Он сказал тебе, почему?
— Возмездие за осуждение племянника. Он думал, что я в машине. Он не знал, что моя дочь путешествует с няней.
Cristo santo. 102Росси пытался убить Пальмиери, что само по себе было плохой идеей, а вместо этого убил дочь офицера. У меня не было слов. В моем мире женщины и дети были строго под запретом. — Были причины, по которым я не мог тебе помочь. За это я прошу прощения.
— Я знаю. Твой кодекс братства, или как его там. Но я ценю то немногое, что ты сделал, поэтому я держал тебя внутри, где ты не мог вмешиваться. Никто тебя не заподозрит.
Он не говорил мне ничего, чего бы я уже не понял. И теперь, когда Росси убрали с дороги, у меня появился шанс возглавить южную Калабрию. Это было идеально. Несколько дней в тюрьме стоили того, чтобы взять региональную корону для моей семьи. — Я благодарен. Ты мог бы быть мелочным, учитывая нашу историю. Я, трахал твою жену.
Откусив еще один сэндвич, он сказал: — Она пыталась привлечь мое внимание. Мы отдалялись друг от друга после смерти нашей дочери. Именно горе заставило ее обратиться к тебе. Я не виню ее, или тебя.
Я не удержался и подколол. — Ты хочешь сказать, что я спас твой брак?
— Нет, stronzo. Мы развелись.
— Тогда почему ты меня ударил?
Уголки его рта дьявольски изогнулись. — Потому что это меньшее из того, что ты заслуживаешь. К тому же, это сделало твой арест более правдоподобным.
— Это было чертовски больно.
— Хорошо. — Он несколько мгновений жевал. — Я ухожу в отставку.
У меня голова дернулась. — Это ошибка.
— Все кончено. После этого я не могу притворяться, что соблюдаю закон.
Глупы порядочные люди, которые думают, что они выше насилия и боли моего мира. — Ты думаешь, что ты первый офицер, который нарушил закон? Если так, у меня есть длинный список имен, чтобы показать тебе. И Росси был куском дерьма.
— Я знаю, но здесь, — он положил руку на сердце, — мне говорят, что я не могу жить как прежде. Я хочу покоя, и я никогда не найду его на этой работе. В основном благодаря таким людям, как ты.