Империя Карла Великого и Арабский халифат. Конец античного мира

Пиренн Анри

Следует особо выделить тот факт, что в герцогстве Беневенто было сохранено золотое обращение, да и вся византийская денежно-финансовая система в целом. Здесь можно было реально наблюдать традиции средиземноморского единства и цивилизационной общности; правда, позднее все это исчезло.

Морские портовые города Южной Италии имели свой флот. Упоминается, что в 820 г. арабскими пиратами было захвачено 8 торговых судов, направлявшихся с Сардинии в Италию [188] .

188

В «Анналах правления франкских королевских династий», в разделе, посвященном 820 г., говорится: «В Италийском (Тирренском) море восемь торговых судов, направлявшихся с Сардинии в Италию, были отняты у их

владельцев».

Напрашивается заключение, что именно корабли из этих городов были использованы в ходе экспедиции в Африку, предпринятой Бонифацием из Тосканы (об этой военной операции против захваченного арабами североафриканского побережья уже говорилось выше) в 828 г., поскольку, как нам известно, была достигнута договоренность на этот счет между императорами франков и Византии.

Папа римский просил Карла Великого не сжигать корабли, которые тот приказал сжечь в Чивитавеккье. Судя по всему, именно эти корабли направлялись к побережью Прованса и именно они прибыли в Марсель и Арль в IX в. Но эти города поддерживали морские связи главным образом с восточносредиземноморской частью Византии, и именно в орбите Византии они находились. Однако это им не мешало, причем к ним это относится даже в большей степени, чем к венецианцам, поддерживать торговые отношения с контролируемыми арабами-магометанами портами Испании и Африки, а неаполитанцы даже выступили на стороне арабов, когда те напали на Сицилию. Их психология была сродни психологии союзников, ведших контрабандную торговлю с Германией и «любезно» поставлявших ей военное снаряжение во время Первой мировой войны.

В 879 г. греческий адмирал, посланный защищать Сицилию, захватил несколько торговых судов, которые, несмотря на войну, осуществляли торговые перевозки между Италией и Сицилией. Ему досталось такое количество оливкового масла — это, кстати, доказывает, что суда прибыли из Африки, — что цена на этот товар в Константинополе упала до смешного уровня.

Помимо прочего, торговцы из городов Южной Италии продавали арабам-магометанам рабов. Папа упрекал за это и торговцев, и городские власти. В 836 г. между Неаполем и герцогом Беневенто уже существовал торговый договор, дававший неаполитанцам самые широкие торговые права, что, впрочем, скорее всего, было неизбежно. Но этот договор запрещал неаполитанцам покупать рабов-лангобардов с целью их дальнейшей перепродажи. Из этого мы узнаем, что рабов поставляли из Ломбардии, то есть с территории Франкской империи.

В то же время эти торговцы одержали в 849 г. выдающуюся по значению победу над арабами в морском сражении недалеко от Остии — «морских ворот» Рима. А св. Януарий пользовался в Неаполе таким же почитанием, как св. Марк в Венеции.

Из всех приморских городов Южной Италии «самым торговым», так сказать, был Амальфи — он жил исключительно за счет торговли. Амальфи располагался в гористой местности; на склонах гор и холмов было много леса, и этот лес в виде строительной древесины активно вывозили в заморские страны вплоть до Сирии.

Однако если не принимать в расчет торговлю, то между этими торговыми центрами и герцогством Беневенто понимания не было, а конфликтов — сколько угодно. Да и между собой эти города не могли найти взаимопонимания. Около 830 г. Неаполь пошел на союз с арабами-магометанами, чтобы защититься от притязаний герцога Беневенто. Неаполитанцы вновь заключили с ними союз в 840 г., чтобы противостоять влиянию Византии, которое стало нарастать, когда на византийский престол взошел Василий I. В это же время Гаэта сначала также пошла на сближение с арабами, но затем вернулась на круги своя и склонилась к союзу с папой римским, который дал городу известную автономию в вопросах церковной жизни. В 875 г. все южноитальянские города отрядили корабли для того, чтобы вместе с арабами-магометанами активно грабить итальянское побережье в окрестностях Рима. Луи II в этой связи заявил, что Неаполь превратился во вторую Африку. В 877 г. папа Иоанн VIII предпринимал тщетные попытки оттолкнуть Амальфи от арабов при помощи денег и дипломатии. Однако в том же году Амальфи предпринял меры по защите побережья Южной Италии от нападений арабов-магометан.

На первый взгляд политика приморских городов Южной Италии была крайне путаной и непоследовательной. Но это только на первый взгляд. Их задача состояла в том, чтобы любой ценой сохранить торговлю, которой они жили. Это была постоянная задача, ради выполнения которой они готовы были менять союзников и политику хоть несколько раз в день. Идя на союз с арабами-магометанами, они

в то же время пресекали любые попытки с их стороны подчинить эти города своему влиянию. Города Южной Италии хотели свободно торговать по своему усмотрению где угодно и с кем угодно, оставаясь при этом независимыми и самостоятельными.

В 856 г. арабы-магометане предприняли попытку подчинить себе Южную Италию; для этого они напали одновременно с востока — со стороны Бари — и с запада. В рамках этой операции арабы попытались захватить Неаполь и уничтожили Мизены. Хотя города Южной Италии очень даже хотели торговать с арабами, они в то же время меньше всего желали оказаться под их игом либо позволить им контролировать прилежащее к городам морское пространство, которое эти города считали фактически своими территориальными водами. В этом вопросе южане занимали ту же позицию, что и Венеция. Они никому не доверяли, кроме самих себя, и не хотели никому подчиняться. Но в то же время эти города являлись непримиримыми противниками и конкурентами между собой и готовы были без тени смущения идти на союз с арабами-магометанами, чтобы уничтожить друг друга. Так, в 843 г. Неаполь помог арабам отобрать у Византийской империи Мессину, расположенную на северо-востоке Сицилии, хотя Неаполь и сам являлся частью той же Византийской империи. Но в состав Византии южноитальянские города входили чисто формально; реально Византия их не контролировала, и города выступали на ее стороне лишь тогда, когда их благосостояние и процветание находились под прямой и непосредственной угрозой.

Именно по этой причине они не поддержали Лотаря, воевавшего с арабами-магометанами в 846 г., а позднее отказали в поддержке в аналогичной ситуации и Луи И. Очень справедливо заметил по этому поводу Гэй в своем исследовании, посвященном отношениям Италии и Византии: «Непреодолимая сила постоянно толкала морские города-государства к союзу с арабами-магометанами… Для этих городов главное состояло в том, чтобы защитить побережье и гарантировать свои торговые интересы. Поддерживая отношения с арабами и ведя с ними переговоры, они получали таким образом свою долю добычи и, соответственно, дополнительно обогащались. Политика Неаполя и Амальфи была, помимо прочего, политикой купцов, которые жили грабежом и разбоем в той же степени, что и регулярной торговлей». Именно по этой причине южане не помогли византийскому императору защитить Сицилию. Они придерживались той же политики, что и голландцы в Японии в XVII в. Да и с кем бы они торговали, если бы игнорировали побережье, занятое арабами-магометанами, и пренебрегали им? Ведь торговля с Востоком была монополизирована Венецией.

Обобщим вышесказанное: христианское Средиземноморье разделилось на два бассейна, восточный и западный, окруженный странами, занятыми арабами-магометанами. Арабские завоевания завершились в конце IX в., а страны Западного Средиземноморья представляли собой отдельный, самодостаточный мир, тяготевший к Багдаду как к центральной точке. Именно к этому центру направлялись караваны из Азии, и здесь заканчивался Великий торговый путь, идущий к Балтийскому морю через Волгу. Именно из Багдада самые различные товары и ремесленные изделия направлялись в Африку и Испанию. Мусульмане сами с христианами не торговали, но свои порты для них не закрывали. И купцы-христиане были частыми гостями в мусульманских портах, куда они привозили на продажу рабов и древесину, а покупали и увозили все, что им было нужно.

В то же время следует подчеркнуть, что торговое судоходство христианских стран активно развивалось лишь в Восточном Средиземноморье, особенно с теми районами Востока, которые находились либо под контролем Византии, либо под ее защитой. Граница активной торговли с Востоком проходила по самому югу Италии. Византия не дала халифату установить контроль над всеми морскими просторами. Суда продолжали курсировать из Венеции вдоль побережья Адриатического моря, вдоль побережья Греции и шли к великому городу Константинополю на берегу пролива Босфор. Затем они двигались далее и нередко посещали находившиеся под контролем арабов-магометан порты в Малой Азии, Египте, Африке, Сицилии и Испании. Приморские города Италии весьма выгадали от роста благосостояния в занятых арабами странах, наблюдавшегося после окончания арабских завоеваний, причем казалось, что этот рост будет идти постоянно. Именно благодаря этому процветанию в Южной Италии и в Византийской империи выжила и сохранилась развитая, продвинутая, передовая цивилизация с ее богатыми городами, золотой валютой и многочисленным и влиятельным классом профессиональных купцов — короче говоря, цивилизация, сохранившая свою древнеантичную основу.