Империя ненависти

Кент Рина

Несмотря на то, что Леви был дикой картой, Эйден тот, кто проявлял разрушительную энергию во всем, что он делал. Он был молчаливым, задумчивым и с явными социопатическими наклонностями.

Судя по слухам, которые я читала в Интернете, он и сейчас такой. Возможно, его жена и сын немного укротили его, но что-то подсказывает мне, что Эйден Кинг никогда не изменится.

— Просто правда, которую ты отказываешься видеть. Он только что назвал свою сестру ненужной, — говорит Дэниел. — И где же этот лучик солнца?

— С

Джонатаном, — отвечает Леви. — А у тебя ограниченное время, Стерлинг. Еще одно язвительное замечание, и я вышвырну тебя из своего дома.

— Твоя ревность мила, капитан. Теперь ты собираешься усадить нас или ты должен продолжать наблюдать за Николь, как гребаный гад, не разговаривая с ней?

— Так это Николь. — Леви чешит подбородок. — Я думал, что она призрак, преследующий тебя, и раздумывал, сказать тебе или нет.

— Я обнаружила ее в доме Дэниела. — Астрид скрещивает руки. — Точнее, в кровати.

Он разражается смехом.

— Я знал, что был прав, когда ставил больше.

Губы Дэниела кривятся, и на этот раз у него не находится саркастического ответа.

Мой позвоночник, однако, выпрямляется в линию.

— Что за… ставка?

— Нокс сказал нам, что ты ассистентка Стерлинга, и мы поспорили, вылечит ли он свою фобию от блондинок, влюбившись в тебя снова.

Ставка? О нас?

— Ты знал о Николь и не сказал мне? — спрашивает Астрид, пораженная.

Леви хватает ее за талию.

— Не хотел беспокоить тебя, принцесса. К тому же, была пятидесятипроцентная вероятность, что она ушла бы из его жизни.

— И все же… — она смотрит на всех нас, качает головой, затем идет к беседке, оглядываясь через плечо на Леви и Дэниела. — Мы не будем разговаривать, пока ваши величества не решат, являюсь ли я частью вашей жизни и должна ли быть посвящена в подобную информацию.

— Она всегда была королевой драмы или это новая привычка, или, может, ты, блядь, снова оплодотворил ее, поэтому она стала эмоциональной? — Дэниел шепчет Леви.

— Еще раз назовешь мою жену королевой драмы, и я ударю тебя по голове достаточно сильно, чтобы отключить твои немногочисленные функционирующие нейроны, — говорит он ему, затем догоняет Астрид, кладет руку ей на спину и что-то шепчет ей.

Сначала ее лицо ничего не выражает, но потом ее губы расплываются в улыбке. Я всегда завидовала их связи, которую они разделяли еще в школе, и видеть, как они все еще сильны, это одновременно трогательно и душераздирающе.

У них были разногласия и семейная вражда, но они стояли друг за друга.

Чего нельзя сказать обо мне и Дэниеле.

Но, опять же, наши обстоятельства были не такими.

Через несколько минут мы сидим за столом.

Пока Дэниел, Леви и Астрид препираются, я весь завтрак молчу, пытаясь насильно проглотить кусочки еды.

Эта обстановка

не для меня. Желание вырваться и убежать как можно быстрее острее, чем все, что я когда-либо чувствовала.

Может, я смогу улететь в другую страну и не быть вынужденной находиться в месте, где моим единственным союзником, вероятно, является член Дэниела.

Ладно, возможно, и Дэниел тоже, но какая-то часть меня не может поверить в его внезапную перемену настроения. Быть может, это уловка, и меня будут тащить и смеяться надо мной на глазах у всех в стиле американской средней школы.

— Почему ты не ешь, Жук?

Астрид смотрит между ним и его полной тарелкой.

— Сейчас я ем только то, что готовит Николь.

Ее глаза переходят на меня.

— Ты готовишь?

Я прочищаю горло.

— Да.

— И ее еда это лучшее, что ты не будешь иметь роскоши есть. — Дэниел лениво обхватывает мое плечо, уничтожая несколько сантиметров, между нами. — Завидуй.

Астрид кривит губы.

— С чего бы это?

— Ты не можешь сварить яйцо, чтобы спасти свою жизнь. Если капитан не будет тебя кормить, ты превратишься в скелет.

— Это неправда. Так ведь, Леви?

— Вроде как да, принцесса.

— Эй!

И Леви, и Дэн разражаются смехом и продолжают дразнить ее, пока Леви не напоминает Дэниелу о его предыдущей угрозе.

А я, с другой стороны? Меня зацепила тяжесть руки Дэниела на моем плече. То, как он скользит пальцами вверх и вниз по обнаженной части прямо под моим коротким рукавом. То, как легко и властно он это делает, заставляя всех видеть, а не слышать о нас.

Если только ради этого, то приезд в Лондон, домой, в дом Астрид и Леви стоит того.

Я готова пережить тысячу неловких обедов, если он будет рядом со мной.

Эта мысль вскоре исчезает, как и моя небольшая улыбка, когда на нас падает тень.

— Давно не виделись, Николь.

У меня пересыхает в горле, и я чувствую, что падаю.

Даже руки Дэниела не могут удержать меня на месте.

Одна из причин, по которой я уехала и стыдилась даже оглянуться назад, он смотрит на меня со своим обычным спокойствием, которое я видела только однажды.

Когда он узнал, что моя мать стала причиной смерти его первой жены.

Дядя Генри.

— Я позвонила ему по дороге сюда, — предлагает Астрид, и ее голос звучит далеко, будто под водой. — Он хотел тебя увидеть.

Зачем? Чтобы обвинить меня? Пнуть меня, пока я нахожусь на дне, как она любит делать?

Я могу принять это от нее, но не от него.

Не от отца, который научил меня кататься на моем первом велосипеде и наложил пластырь на колени, когда я упала.

Только для того, чтобы я поняла, что я была лишь заменой его дорогой Астрид. Серебряной медалью. Вторым выбором.