Империя проклятых

Кристофф Джей

– Ты шутишь? – выплюнул я. – Ты преследуешь наши задницы через всю империю, чуть не убила меня дважды, пытаясь похитить Диор, и даже не знаешь…

– Я сказала, что пока не знаю! – рявкнула Селин, и ее рев эхом разнесся по черному камню. – Мастера Вулфрика убили, прежде чем он успел мне рассказать! Но есть и другие Эсани, Габриэль! С-с-существа, которые ходили по земле, когда эта империя еще никому и не снилась! Величайший воин Праведников пребывает всего в нес-с-скольких неделях

пути отсюда! Мы найдем логово мастера Дженоа и в его залах узнаем истину. Узнаем, что должна с-с-сделать Диор, чтобы вернуть солнце!

– В нескольких неделях? Посреди зимосерда? Где же, черт возьми, это место?

– Где-то в горах Найтстоуна. Цитадель, известная как Кэрнхем.

– Где-то? Ты никогда не была там? Ты вообще хоть раз видела этого придурка?

– Это не с-с-столь важно! – отрезала она. – Под твоей нежной опекой Грааль чуть не лишилась жизни, а мир – с-с-спасения! Ты понятия не имеешь, что пос-с-ставлено на карту, Габриэль! У этого дитя есть путь, по которому она должна следовать, и ей необязательно идти по нему вместе с-с-с тобой!

Селин злобно топнула сапогом, и на мгновение мне показалось, что это не пропитанный кровью монстр, а снова моя сестра – ребенок, взбалмошная чертовка с характером, которую я одновременно боялся и обожал. Ее бледные глаза сощурились, и она протянула трясущуюся руку к Диор.

– Теперь ты пойдешь с-с-с нами.

Я взглянул на девушку, стоявшую рядом, а потом снова на существо, которое когда-то было моей родственницей.

– Да ты, гореть тебе в аду, сошла с ума, – сказал я, выхватывая из ножен Пьющую Пепел.

«О-о-о-о, – прошептал клинок. – Красивый плащ, красно-красно-красный снаружи и внутри, красив…»

– Это не игра, брат, – выплюнула Селин. – Ты не с-с-сможешь защитить ее от того, что грядет. Ты не имеешь ни малейшего предс-с-ставления об ответах, которые ей нужны. Дитя идет…

– У дитя есть чертово имя, – отрезала Диор. – И, возможно, нам всем стоит сейчас перевести дух. Я имею в виду тех из нас, кто, по крайней мере, дышит…

– Я предупреждаю тебя, Габриэль, – прошипела Селин, и воздух между нами теперь потрескивал темным потоком. – Жизнь, которой я сейчас живу, – твоя вина. Все, чем я являюсь, все, что я делаю, – из-за тебя. Мы везем Диор к мастеру Дженоа. Не стой у нас на пути.

– Когда дело касается этой девушки, я встану на пути всего мира.

Селин подняла свой кровавый клинок.

Ее голос прорезал холод между нами:

– Тогда мы заставим тебя сдвинуться.

III. Дурная кровь

Селин бросилась

на меня – огромной красной кляксой по серому снегу. Я оттолкнул Диор в сторону, прежде чем Селин нанесла удар, и ее меч полоснул меня по горлу. Моя эгида горела, но у меня не было времени обнажить ее – я едва успевал отбиваться с помощью Пью. Сила удара Селин была ужасающей. Я извернулся и пнул ее, когда она снова замахнулась. Силой инерции ее швырнуло в гранитную колонну позади меня, и камень раскололся на части.

– ПРЕКРАТИТЕ! – закричала Диор, когда Селин повернулась и ее меч взмыл в воздух алой лентой.

Клинок столкнулся с клинком – кровь сердец со звездчатой сталью, и мы с сестрой начали свой смертельный танец.

Как я уже говорил, в детстве Селин на всех наводила ужас. Наша дорогая мама рвала на себе волосы из-за занятий Селин, неподобающих для леди, и упрекала меня за то, что я их поощряю. Моя безнадежная проказница-сестрица всегда утверждала: у нее нет желания выходить замуж. Она мечтала о жизни, полной приключений, и мы с ней играли в бои на мечах возле кузницы отчима, когда заканчивали работу по дому. Но, как бы странно это ни звучало, мы с Селин никогда не дрались друг с другом. Наоборот – всегда стояли спина к спине, с палками в руках, сражаясь с несметными легионами воображаемых врагов.

Мы говорили: «Всегда в меньшинстве. Никогда не уступая. Всегда – Львы».

И там, в тени Сан-Мишона, мне поначалу показалось, что мы снова стали детьми – что в любой момент может крикнуть мама, призывая нас бросить палки и идти ужинать. Но когда я в очередной раз отразил ее атаку, клинок к клинку, я понял, что детские забавы закончились, что Селин больше не играет со мной и что мои теплые воспоминания были всего лишь отголосками ее крови в моих венах.

«Это не твоя с-с-сестра, Габриэль», – прошептала Пью.

Когда наши мечи целовались, в разные стороны разлетались красные брызги.

Меня обожгла боль, когда ее лезвие порезало мне щеку.

– ГАБИ! – крикнула Диор.

«БЕЙСЯ, ЧТОБ ТЕБЯ!»

Диор бросилась по снегу к нам с Селин, крича: «ДЕРЖИСЬ!», а я вопил, заклиная ее не приближаться, но у этой девчонки яйца, клянусь, были больше гребаных мозгов. И, когда я отвел взгляд от Селин, та ударила меня ногой, чуть не сломав ребра и отбросив назад, как ядро из пушки. И я врезался лбом прямо в лицо Диор.

Столкнувшись, мы выругались. Диор резко выдохнула, и вместе с воздухом у нее изо рта вылетела сигарилла. Рухнув в снег, мы полетели кувырком, видимо для того, чтобы перевести дух. Остановившись, я присел на корточки, крепко сжимая клинок, и посмотрел на девушку, которую ударил. К моему облегчению, ее только немного оглушило, и она запыхалась. Но пульс забился быстрее, и во рту пересохло, когда я увидел, как у нее из носа хлынула ярко-красная блестящая струя.

Кровь.