Империя проклятых
Шрифт:
– Пока нет, любовь моя, – прошептал он, вызвав стон протеста. – Пока нет.
Жан-Франсуа поднялся, встал позади затаившего дыхание красавчика. Смахнув длинные черные локоны с шеи юноши, маркиз почувствовал, как тот дрожит: теперь у него за спиной стоял хищник, царапая острыми когтями кожу. И, глядя поверх вздымающегося живота своей жертвы на девушку, он низким голосом прорычал жесткий приказ:
– Пусть он кончит.
Девушка застонала, глядя ему в глаза: жрица, потерявшаяся в поклонении. Красавчик дернулся, вцепившись в локоны служанки, когда клыки монстра коснулись его кожи. Жан-Франсуа все еще чувствовал пальцы угодника-среброносца у себя на горле.
– Покричи для меня, – прошептал
Красавчик так и сделал, запустив одну руку в волосы маркиза. Девушка погружала его к себе в горло все глубже, глубже, и когда Жан-Франсуа почувствовал его – этот пульсирующий, стремительный жар, изливающийся из чресел красавчика в ее ждущий рот, – он прокусил ему кожу, преодолев ее краткое, опьяняющее сопротивление…
И тогда все вокруг исчезло. Не было никакого дрожащего тела в его объятиях. Никакого крика страсти, эхом отражающегося от стен. Была только кровь, воспламененная каждой частичкой пыла красавчика: эликсир жизни и вплетенной в нее похоти, возносящий его все выше в бескрайние небеса.
Он жив.
Жан-Франсуа пил так же жадно, как и девушка, желая еще и еще, больше и больше, только бы утолить жажду полностью. В те ночи, когда дневная звезда еще светила ярко, он бы так и сделал. Однако овцы теперь слишком редки, а их жизни слишком дороги, чтобы так быстро расправляться с ними, поэтому острым ногтем он порезал себе большой палец и прижал его к губам красавца. Смертный потрясенно выдохнул, приник к ране, присасываясь. Все еще одной рукой вцепившись в кудри горничной, он жадно глотал, покачивая бедрами: идеальное причастие – тебя поглощают, и поглощаешь. И весь мир вокруг купался в…
– Хозяин?
Голос прозвучал у двери спальни, и затем последовал резкий стук. Жан-Франсуа узнал духи по неземному аромату крови.
– Мелина, – вздохнул он, и изо рта у него закапала красная кровь. – Входи.
Дверь его будуара открылась, впустив эхо стали и камня и приглушенный шепот слуг в коридорах наверху. Замок уже просыпался: в воздухе повисла дюжина слабых нот запаха крови, когда домоправительница уверенным шагом вошла в комнату.
Мелина надела корсет из китового уса и великолепное платье из черного бархатистого дамаста, лишь слегка потертое временем. Шею украшало кружевное колье, длинные рыжие волосы были заплетены в тонкие косички, с полдюжины которых искусно прикрывали глаза, словно тонкие цепочки. На вид она была дамой лет тридцати, хотя на самом деле ей было около пятидесяти: неустанное течение времени замедлялось кровью, которую она каждую неделю пила из его вен. Она стояла в дверном проеме, высокая и статная, окидывая ледяным взглядом его не успевший завершиться пир.
Красавчик лежал на спине, обессиленный, бледный, но все еще твердый как сталь. При виде Мелины настроение девушки упало, и она натянула простыни на свое обнаженное тело, опустив взгляд.
– В чем дело, Мелина?
Домоправительница сделала реверанс.
– Вас желает видеть императрица, хозяин.
Историк накинул на плечи халат. Ткань была выцветшей и тонкой и по краям уже немного пообтрепалась – в стране, где ничего не растет, новый шелк не достать. Жан-Франсуа провел кончиками пальцев по химическому шару, наполнив роскошную спальню светом. Вдоль стен тянулись вверх дубовые стеллажи, до краев заполненные историями, которые так очаровывали его. На письменном столе были разбросаны палочки для рисования углем, искусные наброски животных, архитектуры, обнаженных тел. Жан-Франсуа насыпал немного измельченного картофельного рулета в стеклянный террариум, улыбнувшись, когда из маленького деревянного замка выскочили пять черных мышей. Его фамильяры[2]
Жан-Франсуа взглянул на свою домоправительницу.
– Заседание у нас назначено на priedi, разве нет?
– Прошу прощения, хозяин. Но Ее Темность требует вашего присутствия сейчас.
Историк моргнул и напрягся. Мелина все еще сидела в реверансе: совершенно неподвижная, прекрасно обученная. Но он уловил диссонанс в ее тоне, напряжение в плечах. Подойдя к ней, тихо шурша шелком, он коснулся ее щеки.
– Говори, голубушка.
– Прибыл гонец от леди Кестрел, хозяин.
– …Железная дева приняла приглашение Ее Темности, – осознал маркиз.
Мелина кивнула.
– Как и лорд Кариим, хозяин. Сегодня поздним утром прибыл посланник с новостями о намерении Паука присутствовать на Соборе нашей императрицы.
– Приоры крови Восс и Илон? – выдохнул он в недоумении. – Едут сюда?
Жан-Франсуа повернулся к кровати, и его голос прозвучал холодной сталью:
– Вон.
Девушка быстро села, напрягшись от страха. Натянув ночную сорочку, она заставила подняться на ноги и красавчика, положив его руку себе на плечо. Избегая холодного взгляда Мелины – она всегда была умницей, – служанка помогла партнеру по борделю добраться до двери. Но когда они проходили мимо, нордлундец встретился глазами с Жан-Франсуа, и его взгляд до сих пор горел безумием поцелуя.
Жан-Франсуа прижал коготь к липким губам красавчика и бросил колкий недвусмысленный взгляд на девушку. Никаких дополнительных предупреждений не понадобилось, и парочка быстро исчезла за дверью.
Мелина, ощетинившись, наблюдала за их исходом.
– Не нравятся они тебе, – пророкотал Жан-Франсуа.
Женщина опустила взгляд.
– Простите меня, хозяин. Они… недостойны вас.
– О, моя дорогая. – Жан-Франсуа погладил щеку Мелины, приподняв ее подбородок, чтобы она могла еще раз взглянуть на него. – Моя дорогая Мелина, зависть тебе не к лицу. Они всего лишь вино перед пиром. Ты же знаешь, что я доверяю только тебе? Только тебя обожаю?
Женщина осмелилась прижать его руку к своей щеке, осыпая костяшки его пальцев поцелуями.
– Oui, – прошептала она.
– Ты – кровь в моих венах, Мелина. Единственное, чего я боюсь, моя голубка, моя дорогая, так это мысли о вечности без тебя рядом со мной. Ты же знаешь это, не так ли?
– Oui, – выдохнула она, почти рыдая.
Жан-Франсуа улыбнулся, проведя пальцем по ее щеке. Он видел, как участился ее пульс, как вздымалась грудь, когда его рука коснулась колье у нее на шее. Затем он вонзил в нее острый коготь, прямо под подбородком, так сильно, что едва не порвал кожу.
– А теперь одень меня, – приказал он.
– Как угодно, – вздрогнув, прошептала Мелина.
II
Как однажды сказал бард Даннэл а Риаган: если человек ищет доказательства, что красота может родиться из злодейства, ему не нужно заглядывать дальше форта Суль-Аддир.
Городская крепость, построенная в замерзшем сердце гор Муат на востоке Зюдхейма, была свидетельством изобретательности, искусности и жестокости смертных. Говорили, что Эскандер IV, последний шан Зюдхейма, потратил жизни десяти тысяч рабов, чтобы построить этот форт. Темный железный камень, давший замку название – Черная Башня на местном языке, – добывали почти в тысяче миль отсюда, и маршрут, по которому его доставляли, остался в веках под названием Несейт Дха Саат – Дорога Безымянных Могил.