Империя проклятых
Шрифт:
Но в этом-то и была прелесть для такого художника, как маркиз. И его путь к завоеванию благосклонности Марго. Потому что вокруг не было ни зеркала, ни стекла, ни лужи с залитой лунным светом водой, которые могли бы отразить реальный образ вампирши. Кроме того, прошло великое множество лет с тех пор, как императрица видела себя где-либо, кроме портретов, которыми ей льстил Жан-Франсуа.
Марго была настолько старой, что уже вряд ли помнила, как выглядит на самом деле.
Императрица волков и людей устремила на Жан-Франсуа взгляд черных, словно небеса,
– Ты в порядке, маркиз?
– В полном, Ваша Темность. Благодарю вас.
Губы императрицы слегка изогнулись. Другая волчица – гладкая красавица по имени Храбрость – зарычала, когда владычица снова заговорила:
– Подойди поближе, дитя.
Жан-Франсуа поднялся на помост и преклонил колени у ног своей госпожи. Даже восседая над ним на троне, Марго была меньше него и все же полностью его затмевала. Тени удлинились, и она подняла руку так быстро, что та, казалось, не двигалась, а в мгновение ока переместилась с колен прямо к его щеке.
В животе у Жан-Франсуа затрепетало, когда Марго приподняла его подбородок, чтобы позволить ему взглянуть на нее. Пятьдесят лет прошло, а он все еще помнил ее кровожадную страсть в ту ночь, когда она его убила. Помнил темную радость в ее глазах, когда он поднялся с окровавленного пола своей мастерской, ошеломленный, охваченный ужасом и удивлением, что она не уничтожила его, а подарила жизнь, о которой он и не мечтал.
– Твои раны до сих пор не зажили.
Покричи для меня…
– Пустяки, Ваша Темность.
– Шесть ночей прошло, а ты говоришь – пустяки.
– Да, медленно заживает. Уверяю вас, маман, это недостойно вашего внимания.
Императрица улыбнулась.
– Кто я, сын мой?
– Вы – законная правительница этой империи, – ответил он голосом, полным гордости. – Завоевательница и мудрейшая прорицательница. Древнейшая в роду и Приоресса клана крови Честейн.
– И ты считаешь, я не могу судить, что достойно моего внимания, а что нет?
Тон императрицы был нежным, а кончики пальцев коснулись его раненого горла.
Вампиры не могли выбирать, кто из их жертв будет наделен Даром, и большинство из них гнили в течение нескольких дней, прежде чем происходило обращение, в результате чего и возникла мерзкая порода, известная как грязнокровки. Жан-Франсуа был последним высококровным вампиром, которого создала Марго, и он знал: многие при дворе шептались, что она баловала своего младшенького. Но когда Марго надавила сильнее и он почувствовал лишь намек на чудовищную скрытую в ней силу, по спине пробежал холодок.
– Прошу прощения, Ваша Темность. Не мне говорить о том,
– Скажи, это должно меня волновать?
– Я… ничего не скажу, Ваша Темность.
Большой палец, достаточно сильный, чтобы раздавить в пыль мрамор, мягко провел по его гортани. Холод пробирал, тени извивались и кричали.
– Что за польза от историка, который не говорит?
– …Маман, я…
В зале раздался тихий смешок, и когда в темноте воцарилась тишина, сверкнули острые клыки.
– Я шучу, любовь моя. – Марго потрепала его по щеке, сверкая черными глазами. – Ты частенько ведешь себя как мальчишка. Ты еще такой юный. Я бы могла предупредить, чтобы ты остерегался этой слабости, но из-за нее я обожаю тебя еще больше. И обожаю всем материнским сердцем, красавец ты мой.
Улыбка спала с ее губ, как падают мертвые листья.
– Но от тебя воняет овцами, с которыми ты совокупляешься, Жан-Франсуа. Фу-у-у… отойди от меня сейчас же.
Третий волк, пожилая дама по имени Благоразумие, смотрела, как маркиз отступает, низко опустив голову. Жан-Франсуа постарался удержать лицо, скрыть бушевавшую внутри бурю, замаскировать свои эмоции – пыл, стыд, страх, преданность. Маман всегда выводила его из равновесия, всегда заставляла его чувствовать себя таким…
Императрица взглянула на стоявшего рядом пажа. Страница все это время оставалась неподвижной, а фолиант с медной отделкой так и лежал у него в ладонях. Хотя юноша обладал силой раба, его руки, должно быть, горели от такой пытки – в этом-то и дело, предположил Жан-Франсуа. Он знал, что императрице не нравилось, как он проводит ночи. И эта демонстрация небрежной жестокости, которую она представила ему тут, служила напоминанием о том, чем он был. Чем все они были.
Беды червей волков не заботят.
– Я просмотрела твою хронику, – сказала она.
– Понравилось ли вам, Ваша Темность?
– Твое мастерство, как всегда, удивительно. И все же эта история кажется мне в некоторой степени… незавершенной.
– Я все еще работаю над ней, Ваша Темность.
Жан-Франсуа почувствовал прохладный ветерок, и его императрица вдруг просто исчезла – только что она сидела на троне, а в следующее мгновение тот оказался пустым. Откинув волосы с лица, Жан-Франсуа увидел, что она стоит у одного из высоких окон, выходящих на север.
– Кто быстро бежит, тот ничего вокруг не видит, – пробормотала Марго. – Конец Вечному Королю положило нетерпение, и я не намерена отправляться в ад вслед за красавчиком Фабьеном. – Марго посмотрела на свое дитя черными как смоль глазами. – Но дела множатся… давят, любовь моя.
– Вы говорите о Железной Деве. И Пауке.
Губы Марго скривились, сложившись в то, что глупец мог бы назвать улыбкой.
– Они действительно направляются сюда, – выдохнул Жан-Франсуа, приближаясь к ней.