Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России

Кирмзе Штефан

Люди, привыкшие к холоду и мрачности Петербурга, были очарованы крымской природой. Юлия Горбунова, чей муж управлял Ливадийским имением с 1874 по 1880 год, так описывала свои первые впечатления в августе 1874 года:

Темно-синее море блестело тысячью искр. <…> Темные кипарисы, виноград, обвивавший террасу, невиданные деревья, горы и этот упоительный воздух – все поражало меня своей новизной 341 .

Прогресс не заставил себя долго ждать. Наряду с благоустройством гаваней и развитием морской транспортной инфраструктуры, ключевыми толчками к развитию Крыма стали открытие в 1874–1875 годах железнодорожного сообщения между Севастополем и остальной Россией и решение о восстановлении Черноморского флота. Туризм вскоре превратился в индустрию, поскольку курорты, рассчитанные на средний класс, стали вытеснять прежние императорские санатории, ориентированные на дворянство 342 . В Ялте за короткое время появились десятки пансионатов, и некоторые очевидцы утверждали, что город «рос не по дням, а по часам» 343 . В то же время восстановление Севастополя стало одной из главных задач. В начале 1860-х годов в городе проживало менее 7000 человек, и даже десять лет спустя ученый-путешественник Евгений Марков все еще называл Севастополь «мертвецом», архитектурно прекрасным, но в то же время выжженным и опустевшим 344 . К середине 1880-х годов реконструкция шла быстрыми темпами. В 1886 году Алексей Зяблов, студент инженерного факультета из Москвы, записал в своем путевом дневнике:

341

Горбунова

Ю. А. 1874–80 гг. в Ливадии. С. 656.

342

McReynolds L. Russia at Play: Leisure Activities at the End of the Tsarist Era. Ithaca: Cornell University Press, 2003. P. 171–182.

343

Дмитриев В. Н. Ялта. 25 лет тому назад. СПб.: Тип. Дома призрения малолетних бедных, 1892. С. 1.

344

Марков Е. Л. Очерки Крыма: картины крымской жизни, истории и природы. СПб.: К. Н. Плотников, 1875. См.: разд. V – «Тени Малахова кургана». О размерах Севастополя: Судебно-статистические сведения и соображения о введении судебной реформы по Таврической губернии // Судебно-статистических сведениях и соображениях о введении в действие судебных уставов 20 ноября 1864 года по 32 губерниям. СПб.: Тип. при Правительствующем Сенате, 1866. Ч. III. С. 27.

Севастополь! Сколько воспоминаний и радостных, и горестных проносится в уме при одном этом имени! <…> 20 лет лежал Севастополь в развалинах, но вот пронеслась весть о возрождении Черноморского флота – город словно проснулся от долгой летаргии, встряхнулся и начал оправляться с изумительной быстротой. [Другой путешественник] Карпов, бывший здесь 3 года назад, говорит, что просто не узнать Севастополь… 345

Симферополь также успешно развивался и уже не являлся объектом насмешек. Во время повторной поездки в Крым в 1880-х годах Марков отметил:

345

BA. Бумаги Алексея Алексеевича Зяблова / Путевой дневник, поездка из Москвы на Черное море и в Крым в 1886 году. Л. 10 об. – 11.

Симферополь <…> превратился теперь в настоящий европейский городок. Он производит милое впечатление своими беленькими, чистенькими домиками, своими тополевыми аллеями, своими зелеными садами <…> Татарский элемент его населения стал заметен гораздо менее чем это было еще несколько лет назад. Магазины, дома, учебные заведенья разрослись сильно. Уже многих местностей узнать нельзя после девяти лет отсутствия 346 .

Образ Крыма, как и Казани, претерпевал быстрые изменения, которые отчасти объяснялись предполагаемым влиянием татар-мусульман. Перемены, однако, происходили не только в коллективном воображении: в обоих регионах наблюдался рост населения, развитие инфраструктуры и общественной жизни. В то же время благодаря выдающимся успехам в сфере образования и экономики усиливалась социальная дифференциация. Тем временем отношение империи к меньшинствам и, в частности, к татарам продолжало меняться, отличаясь при этом в Крыму и Казани. В следующем разделе этот процесс рассматривается подробно.

346

Марков Е. Л. Очерки Крыма: картины крымской жизни, истории и природы. СПб.; М.: Вольф, 1884. Разд. «Путевые письма».

УПРАВЛЕНИЕ ТАТАРАМИ В КРЫМУ И КАЗАНИ

Составляя около 30% населения в Казанской губернии и еще более значительный процент в Крыму, татары-мусульмане были самой многочисленной группой нерусского населения в обоих регионах 347 . В Крыму, который входил в черту оседлости, также проживали тюркоязычные евреи – называемые крымчаки (евреи-раввиниты) и евреи-караимы (независимое, неталмудическое религиозное течение в иудаизме). Кроме того, на полуострове также были сообщества армян, греков, неправославных русских и иностранных «колонистов» (особенно немецких и швейцарских протестантов, а также переселенцев с Балкан). В Волго-Камье это были ранее анимистические (но все чаще переходящие в православие) общины тюркоязычных чувашей и финно-угорских марийцев, а также немногочисленные общины кряшен (также известных как «крещеные татары»), мордвы, вотяков, поляков, евреев и немцев – вместе с татарами они относились к внутренним «другим» империи 348 .

347

Согласно переписи 1897 года, этнический состав Казанской губернии был следующим: 38,4% русских, 31,3% татар, 23,1% чувашей, 5,7% черемис, 1% мордвинов, 0,4% вотяков и 0,1% поляков, евреев и немцев (соответственно). В религиозном отношении мусульмане составляли единственное значительное меньшинство: 68,9% местного населения были русскими православными, 29,1% – мусульманами: Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. СПб.: ЦМВД, 1904. Т. XIV: Казанская губерния. С. V, VII. Поскольку примерно 35 лет назад процент мусульман составлял 27,1, их доля в общей численности населения, по-видимому, оставалась относительно стабильной в течение длительного времени: Памятная книжка Казанской губернии на 1861 и 1862 год. Казань: Губернская тип., 1862. С. 23. Этнический состав Крыма определить сложнее, поскольку большинство данных переписи относятся к Таврической губернии. Тем не менее перепись дала абсолютное число носителей разных языков по уездам. В пяти уездах Крыма 45,4% населения говорили на русском или украинском языке как на родном; 35,5% – на татарском (что включало не только татар-мусульман, но и караимов и часть греков); 5,8% – на немецком; 4,4% – на «еврейском», 3,1% – на греческом, 1,5% – на армянском, 1,4% – на болгарском, 1,3% – на польском, 0,4% – на эстонском, 0,3% – на турецком, 0,2% – на чешском, и еще меньший процент – на «цыганском», молдавском и других языках. См.: Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. СПб.: ЦМВД, 1904. Т. XLI: Таврическая губерния. С. 2–3.

348

Начиная с советского периода черемисы стали называться марийцами, а вотяки – удмуртами.

Карта 4. Казанская губерния, начало 1880-х

В Крыму и Казани существовали разные модели расселения этнорелигиозных групп. Русские заселяли всю Казанскую губернию, составляя большинство или значительное меньшинство практически во всех уездах (см. карту 4) 349 . Татары составляли большинство населения в Мамадышском и Казанском уездах (за исключением самой Казани, которая была преимущественно русской), а также в Тетюшском уезде. Значительная доля русских и татар проживала в Чистопольском, Лаишевском, Спасском и Свияжском уездах. В западной части губернии, напротив, преобладали черемисы (Царевококшайский уезд) или чуваши (Ядринский, Цивильский, Козьмодемьянский и Чебоксарский уезды); русские составляли от 9% до 23% населения западной половины губернии, в то время как татары были заметно представлены (более 20%) только в Царевококшайске.

349

В период с 1861 по 1897 год точные цифры изменились незначительно. Для сравнения: Лаптев М. Материалы для географии и статистики России: Казанская губерния. С. 160–162; Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Т. XIV: Казанская губерния. С. VI.

Большинство деревень были монорелигиозными и моноэтническими. К 1860-м годам только 6% всех казанских татар жили в «смешанных» деревнях, и лишь в немногих из них проживали русские (татары чаще жили вместе с чувашами, черемисами, мордвой и другими) 350 . В Крыму смешанные деревни возникли в результате межэтнических браков, оттока татар (и периодического возвращения эмигрантов) и одновременной колонизации этих земель славянскими, немецкими и другими поселенцами 351 . В любом

случае, хотя большинство татар и проживали в моноэтнических поселениях, в последующих главах показано, что они активно участвовали в социальном и экономическом обмене со своими соседями.

350

Для всестороннего обзора такого смешения в сельской местности Казанской губернии см.: Kappeler A. Russlands erste Nationalitaten. S. 489–494.

351

Utz V. Die Besitzverhaltnisse der Tatarenbauern im Kreise Simferopol // Zeitschrift fur die gesamte Staatswissenschaft. 1911. B. XLI. S. 69. Об обратной миграции см.: Ibid. S. 70–71, а также: Римский-Корсаков Н. И. Сельскохозяйственное обозрение: II. Хозяйство южного берега Крыма // Русское сельское хозяйство. 1876. № 1. С. 115. О смешанных браках см.: Воропонов Ф. Среди крымских татар // Вестник Европы. 1888. № 3. С. 151, 157, 166. Хотя существует много анекдотических свидетельств обратной миграции, это явление трудно измерить: Meyer J. H. Immigration, Return, and the Politics of Citizenship: Russian Muslims in the Ottoman Empire, 1860–1914 // International Journal of Middle East Studies. 2007. Vol. 39. № 1. P. 15–32.

Татарские деревни были сосредоточены вдоль северных и восточных границ Казанской губернии, в густо заросших лесом районах, удаленных от основных городов, рек и других торговых путей. Татарские историки объясняют, что русское правление с 1552 года, по сути, превратило татар из разнородной группы в крестьянское население 352 . Действительно, ко второй половине XIX века 95% поволжских мусульман жили в деревнях 353 . Столица губернии и большинство других городов региона были в основном населены русскими, которые в то же время составляли значительную часть крестьянства. В Крыму, для сравнения, славянское население в основном проживало в трех городах – Симферополе, Севастополе и Керчи 354 . Татары же составляли большинство населения в небольших городах и в сельской местности. Как и в Казани, они были вытеснены с более плодородных земель, расположенных к северу и к югу от Крымских гор 355 . Евреи, караимы, греки и армяне также составляли существенную часть городского населения полуострова, в то время как в Поволжье нерусское население (за исключением небольшого числа евреев, поляков и немцев), напротив, старалось не селиться в городах.

352

Гилязов И. Политика царизма по отношению к татарам Среднего Поволжья во 2-й пол. XVI – XVIII в. // Материалы по истории татарского народа / Ред. С. Х. Алишев. Казань: Академия наук республики Татарстан, 1995. С. 243–256; Загидуллин И. К. Перепись 1897 года и татары Казанской губернии. С. 82.

353

Noack C. Muslimischer Nationalismus im russischen Reich: Nationsbildung und Nationalbewegung bei Tataren und Baschkiren 1861–1917. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2000. S. 49.

354

Kozelsky M. Christianizing Crimea. P. 23.

355

Utz V. Die Besitzverhaltnisse der Tatarenbauern im Kreise Simferopol. S. 134–135. О Казани: Воробьев Н. И. Казанские татары: этнографическое исследование материальной культуры дооктябрьского периода. Казань: Татгосиздат, 1953. С. 56–57; Гилязов И. Политика царизма по отношению к татарам Среднего Поволжья во 2-й пол. XVI – XVIII в.

Важно отметить, что эти два региона имели разные демографические траектории. То, что процент татар в Крыму сокращался, в то время как в Казани их численность оставалась стабильной, во многом связано с эмиграцией в Османскую империю, особенно после Крымской войны (1853–1856). И по мере того как многие татары уезжали, прибывало все больше русских, украинцев и представителей других этнорелигиозных групп. В Ялте, превратившейся из татарского центра торговли в курортный город, население становилось все более разнородным: в 1870 году мусульмане по-прежнему составляли более трех четвертей всех родившихся в Ялте (а православные – менее одной шестой); к 1901 году ситуация стала противоположной: теперь православные составляли 65% населения, а мусульмане – всего 6,2%; в городе также появились крупные общины евреев, протестантов, римокатоликов, армянокатоликов, армяно-григориан и караимов 356 .

356

ГААРК. Ф. 2. Оп. 1. Д. 130. Л. 2, 11, 14; Д. 418. Л. 1; Завадовский А. Г. Сто лет жизни Тавриды, 1793–1883. Симферополь: Таврическая губернская тип., 1885. С. 90.

И все же, несмотря на происходящие изменения и не в последнюю очередь благодаря обратной миграции, численность крымских татар оставалась высокой. В период с 1866 по 1884 год численность татар в Крыму увеличилась с 109 305 до 151 204 человек 357 . К середине 1880-х годов мусульмане по-прежнему составляли 42,7% населения полуострова: хотя среди городских жителей их было не более 18%, в сельской местности они представляли собой явное большинство (64%) 358 . К 1917 году численность мусульман сократилась в городах – до 12% и в деревнях – до 42% 359 . И хотя эти данные свидетельствуют о сокращении численности татарского населения, они также подчеркивают, что вплоть до конца имперского правления татары оставались основной этнорелигиозной группой в крымских деревнях и селах.

357

Таврические губернские ведомости. 1884. № 113.

358

Вернер К. А. Памятная книжка Таврической губернии. С. 32–33.

359

Бодарский Е., Елисеева О. И., Кабузан В. М. Население Крыма в конце XVIII – конце XX века. М.: РАН ИРИ, 2003. С. 131.

Культурные различия между казанскими и крымскими татарами заставляют усомниться в практике объединения этих двух групп общим названием «татары». Например, в то время как в Поволжье служилые татары начали добавлять русские суффиксы «ов» и «ев» к своим фамилиям вскоре после присоединения Казани, крымские татары никогда не меняли своих тюркских имен. Эти две общины были не просто частью одной этнической группы, рассеянной по всей территории Евразии. В значительной степени именно советская политика институционализировала упрощающий этноним «татары» для обозначения целого ряда различных групп, в том числе и для того, чтобы наказать крымских татар за их якобы сотрудничество с нацистскими оккупантами во время Второй мировой войны 360 . Крымские и казанские татары различались и продолжают различаться как языком, так и своим историческим опытом и культурными практиками 361 . Однако в данной книге речь идет не столько о таких различиях, сколько об изменении отношений между государством и обществом. Опыт крымских и казанских татар в России эпохи реформ, хотя и различался, тем не менее вполне сопоставим.

360

После войны «крымские татары» больше не рассматривались как национальная группа. Заклеймив их как предателей, Сталин депортировал почти все крымскотатарское население полуострова в Среднюю Азию. Крымские татары были реабилитированы, первоначально без материальной компенсации, и получили разрешение вернуться в Крым только во время перестройки.

361

Для аргумента о том, что казанские и крымские татары представляют собой два разных народа, но, как часть более широкой тюркской общности, могут считаться одним народом, см.: Rorlich A.– A. One or More Tatar Nations? // Muslim Communities Reemerge: Historical Perspectives on Nationality, Politics, and Opposition in the Former Soviet Union and Yugoslavia / Ed. E. Allworth. Durham: Duke University Press, 1994. P. 61–79.