Империя. Часть вторая. Завершение
Шрифт:
Теодора Аргенис была вовсе не глупа и обладала твердым характером, но ей недоставало азарта. Она не из тех, кто идет ва-банк, напротив - она всегда была чрезмерно осмотрительна и предпочитала довольствоваться малым. Захватив трон, Теодора на этом успокоилась и не помышляла о большем. В Войну Серебряных Звезд она даже предпочла смириться с потерей половины имперских территорий, но удержать вторую половину, нежели идти до конца, рискуя потерять все. У Дамиры, очевидно, с азартом все в порядке. Настолько, что она не побоится выступить первой? Возможно...
Ответа на свою реплику Кан не дождался: кроме него, в кабинете оставался только Аллари, а тот, разумеется, не собирался
Неожиданно для самого себя герцог развернулся к старику и, усмехаясь, спросил:
– Ну, а как бы вы поступили на моем месте, Аллари?
Тот тихо кашлянул - это было самое сильное проявление чувств, какое он когда-либо позволял себе выказать открыто.
– Прошу прощения, милорд?
– голос у старика был сухой и невыразительный.
– Что бы вы предпочли, Аллари?
– повторил Дареш Кан.
– Вы бы выступили первым или позволили сопернику сделать ход?
– Милорд, едва ли я вправе делать подобные заявления. Вы же знаете, что я никогда не был воином. Единственный талант, которым, смею надеяться, я обладаю: заваривать хороший чай.
– Но вы служили еще моему отцу, - хмыкнул Лорд-адмирал, сам не зная, что подбило его на такую откровенность.
– Мне кажется, вы знаете об имперской политике больше многих в этом дворце.
– Покойный герцог тоже ценил мой чай, милорд, - Аллари говорил без тени иронии, - но никогда не делился со мною мыслями. Но если вы желаете услышать мое мнение, то... милорд, вы никогда не рассматривали возможность, кхм, мирного урегулирования спорных вопросов?
– дворецкий осекся и, словно испугавшись собственных слов, отвел взгляд.
– Прошу меня простить, господин герцог. Мне воистину не следует рассуждать о подобных вещах.
– Не стоит беспокоиться, Аллари, - отозвался Кан.
– Я сам спросил вас и ценю вашу откровенность. Мирное решение?
– он криво улыбнулся.
– Я думал об этом не раз. Но ничего бы не получилось.
Дворецкий внимал с неизменной бесстрастной почтительностью на морщинистом лице. Насколько же он стар? Достижения медицины позволили продлить средний срок жизни до ста тридцати лет, но Кан готов был поспорить, что Аллари намного старше. С затаенной иронией Великий Герцог подумал о том, что не в силах прочитать мысли слуги. Он имел дело с самыми разными людьми - наделенными большой властью, сильными, амбициозными и очень опасными - но почти всегда понимал, о чем те думают и чего желают. Однако собственный дворецкий, прислуживавший Дарешу Кану почти сорок лет, оставался для него загадкой. Герцог понятия не имел, что тот скрывает за своей невозмутимой маской.
– Ассамблея еще могла бы ужиться с Теодорой, но не с Дамирой Адарис, - сказал он, просто потому, что молчать дальше становилось невозможно. Даже ему иногда становилось необходимо выпустить наружу то, что скопилось внутри, и Кан был уверен: ничто из сказанного дальше Аллари не пойдет.
– Теодора сделала ставку на клику "умеренных" в Империи. На тех, кто готовы были смириться с существованием Ассамблеи и предоставить нас самим себе в обмен на формальное признание Альдезией верховной власти Астрены. Но именно это стоило ей трона и жизни. Дамира опирается на людей, придерживающихся прямо противоположных взглядов. Она не может оставить все как есть, ведь ее ближайшие сторонники ожидают от нее войны. Ради этой войны ее и возвели на престол.
– Вы нарисовали очень мрачную картину, милорд, - заметил дворецкий.
– Послушать вас, так правитель вовсе лишен свободы выбора.
Дареш Кан холодно рассмеялся.
– О, правитель обладает всей полнотой свободы выбора, - сказал он.
– Просто последствия собственного выбора подчас бывают крайне неприятными. Теодора Аргенис и ее сын - далеко не первые, кто убедились в этом на собственном горьком опыте. Дамира не сможет выжидать слишком долго. Ей придется сделать ход... и я, пожалуй, предоставлю ей такую возможность. Это произведет надлежащее впечатление на добрых подданных Ассамблеи, да и на весь Обжитый Космос.
Если Астрена настаивала на том, что северные доминионы - ее исконные территории, незаконно отторгнутые мятежниками, Ассамблея Династий с самого начала заявляла о противоположном. Большая часть нынешних владений была завоевана астренцами за века экспансии - там, где сейчас лежали имперские доминионы, прежде располагались независимые государства. Их жители еще не забыли о старых добрых временах, чему способствовала не всегда разумная политика метрополии. Двадцать пять лет назад Дареш Кан уже воспользовался этим в собственных интересах - благо, в его родословной пересеклись династические линии кое-кого из правителей завоеванных держав. Этого оказалось достаточно, чтобы перетянуть северные доминионы на свою сторону. Вот и теперь, если астренцы ударят первыми, они будут выглядеть захватчиками в глазах подданных Ассамблеи. Если же новые правители Астрены предпочтут проявить осторожность... что ж, на самом деле, это меняет немногое. Вражда между двумя державами зашла так далеко, что найти убедительный повод для нападения не составит труда.
– Ну, а пока налейте мне еще чаю, Аллари, - сказал Дареш Кан.
– Того же самого, что и прежде. Право же, его рецепт я не обменял бы на пару самых скрываемых военных тайн Астрены.
* * *
– Впечатляет, - одобрительно заметил Эверил Кан, осматриваясь.
– Ваша штаб-квартира не уступит дворцу Лорда-Адмирала в Альдезии. Вы вложили в нее немало средств.
Герцог замолчал, словно ожидал ответа, но Ленг Дауэн не проронил ни слова, сделав вид, что сосредоточился на бумагах. Эверил Кан ухмыльнулся уголками губ, наблюдая за пиратом, и снова переключил внимание на огромную трехмерную карту Нейтральной зоны. Бесчисленные светящиеся маркеры отмечали все сколько-то важные объекты - миры и колонии, военные базы и перевалочные станции, крупные межзвездные маршруты и тайные обходные пути. Наследник Дареша Кана вынужден был признать, что Дауэн и его головорезы проделали впечатляющую работу. Карты бывшего Верданского Доминиона, которыми располагали в Альдезии, не были и наполовину столь детальны. Разведка Ассамблеи или Империи пожертвовала бы чем угодно, лишь бы получить доступ к пиратской базе данных.
То, что Дауэн продемонстрировал ее посланникам Ассамблеи Династий, на первый взгляд могло показаться жестом доброй воли, но Эверил Кан не был столь наивен, чтобы хоть на миг допустить такую мысль. Пират ничем не рисковал: даже если бы герцог смог бы запомнить и воспроизвести увиденное, визуальной информации было недостаточно. Истинную ценность представляла не красивая стереопроекция с сотнями разноцветных стрелок и маркеров, а те секретные навигационные данные, на основании которых ее составили картографы Вольного Флота. Дауэн хотел лишний раз подчеркнуть перед союзниками, что у него есть собственные козыри в рукаве.