Империя

Поворов Алексей Сергеевич

– Спасибо. Скажите солдатам, что мы выступаем на рассвете.

– Да, центурион! – ответили они в один голос и поспешно удалились.

Любой из нас когда-нибудь задумывается о том, что чувствует человек, когда умирает, или как он будет вести себя, когда за ним придет эта вездесущая с косой. Однако никто не сможет понять этого прежде, чем наступят тот роковой день, час, минута, секунда, когда перестанет биться сердце и внутрь еще теплого тела попадет последний глоток кислорода. Однако рано или поздно нам всем представится возможность испытать это на себе.

Корнелий спал плохо. Пот ручьями стекал по спине центуриона. Ему снилось, что он идет по лесу. Холодный дождь

льет стеной. Он один. Со всех сторон до него доносятся крики умирающих, но дождь такой сильный, что он не может никого увидеть. Судорожно сжимая в руках меч, он с яростью рубит все вокруг себя, словно за стеной воды есть кто-то или что-то. Что-то страшное и непонятное. Двигаясь вперед, он внезапно останавливается и сквозь ливень видит очертания человека. Тот стоит неподвижно и вдруг произносит:

– Спасай детей! – после этих слов почва словно уходит из-под ног. Корнелий падает и оказывается в воде, тяжелые доспехи тянут его вниз. Его охватывает паника от того, что он не сможет выбраться на поверхность. Беспорядочно и судорожно барахтаясь, он старается вдохнуть хотя бы еще один глоток воздуха, но вскоре, устав и обессилев, уходит под воду. Он слышит, как громко и четко пульсируют удары сердца в висках и снова раздается голос:

– Спасай детей! – на этих словах Корнелий вскочил с постели. Он услышал звук трубы, который будит лагерь на построение, а к нему в палатку залетел Ливерий, объясняя, что центурия уже построена и ждет его, а легион готовится выдвинуться. Корнелий быстро оделся, и уже через некоторое время легион покинул лагерь, выдвинувшись туда, куда повел их наместник Германии Публий Квинтилий Вар.

Так три легиона направились прямиком в ловушку, роль которой была уготована Тевтобургской долине близ холма Калькризе. После переправы через реку колонна вошла в труднодоступный, гористый, поросший деревьями и густыми кустарниками регион, называемый Тевтобургским лесом. Погода резко ухудшилась, пошел затяжной дождь. Дорога стала скользкой и ненадежной. Легионерам предстояло форсировать наполнившиеся водой овраги, речки и болота. Солдаты растянулись среди телег и вьючных животных.

– Корнелий, – подбежав к центуриону, обратился к нему Кристиан и, отдышавшись, продолжил. – Мы не выслали разведку, и при этом только наша центурия идет боевым строем. Легионы растянулись на несколько километров, создавая ощущение, что просто прогуливаются здесь. Наши солдаты спрашивают, почему только мы маршируем в боевом порядке?

– Вели им сохранять строй и скажи, чтобы были начеку. Да, и пускай шлемы никто не снимает.

В этот момент на холме послышался крик германцев и из кустов, словно жужжащий улей, взметнулись вверх дротики и стрелы, которые через мгновение дождем обрушились на римлян. Вслед за ними с холма с бешеным криком ринулись раскрашенные боевой краской воины.

– Засада! Центурия, сомкнуть ряды, приготовится к бою! – словно зверь, прорычал Корнелий.

Через мгновение воины сошлись в рукопашной, началась рубка. Шедшие в боевом порядке бойцы Корнелия, успели достойно встретить врага и оттеснить его обратно, не понеся потерь. Остальных изрядно потрепали. Германцы как неожиданно появились, так неожиданно и отступили. Подобрав раненых, римское войско двинулось дальше, однако по мере продвижения противник делал небольшие быстрые вылазки. Не втягиваясь в бой, германцы наносили молниеносный удар и тут же отступали, пользуясь тем, что прекрасно знают местность. Возможности преследовать их не было. Кавалерия и вспомогательные отряды шли где-то впереди. Командиры растянувшегося войска уже не ориентировались в происходящем. С каждым часом давление

со стороны восставших усиливалось. И хотя германцы проигрывали по численности и выучке римскому войску, они умело создавали перевес в тех местах, где легионеры были меньше всего защищены. Все это время Корнелий тщетно пытался хоть как-то организовать растянутые войска, которые были поблизости от него и потеряли своих командиров. Ему приходилось действовать на свое усмотрение, так как беспорядок в разрозненном войске был ужасающий. Все это бедствие усложняла отвратительная погода: обложной дождь размывал дороги, воины и обоз вязли в глубокой грязи.

– Корнелий! Корнелий! – подбежав к центуриону, прокричал окровавленный Ливерий.

– Что случилось?! Ты ранен?!

– Нет! Слава богам, это не моя кровь! – чему-то радуясь и улыбаясь, продолжил Ливерий. – Корнелий, ты не поверишь! Кристиан пленил интересного варвара. Похоже, не из простых воинов. Сражался как животное, убил троих наших, прежде чем мы его скрутили.

– Отлично! А чему радуешься-то?

– Как чему? Что живой еще! – рассмеялся снова Ливерий.

– Смотрите, не убейте его раньше времени, я скоро подойду, нужно вытрясти из него все, что сможем. Пускай Аврелий займется этим варваром: мне необходимо знать то, что знает он. Пусть хоть на ремни его режет, но выяснит, где они готовят основной удар. Да, и смотрите в оба: они попытаются его отбить, если он действительно такая важная птица, как ты говоришь.

– Да, командир, все сделаем!

– Постой! Что у нас с потерями?

– Трое убиты, восемь ранено, двое из них тяжело – скорее всего, помрут, до вечера не дотянут. Потери незначительные по сравнению с остальными, и это благодаря тебе. Шли бы, как все, вразвалочку, давно бы половина центурии осталась. А так, держимся! Эх, хотел бы я посмотреть на наместника Вара, когда об этом узнает император, если конечно доживу! – снова улыбаясь, ответил Ливерий.

– Доживешь! Надо дожить! – сухо обмолвился Корнелий.

Вскоре поступили хорошие вести: дошел слух о том, что голова колонны, то есть восемнадцатый легион, сразу после нападения принялся разбивать лагерь под прикрытием семнадцатого легиона. Как только эта информация стала известна Корнелию, он тут же подозвал к себе Кристиана.

– Оповести всех, скажи, что двигаемся к Черной топи. Там наши разбили лагерь!

Медленно продвигаясь под постоянным обстрелом, войска вскоре добрались до укреплений. Не успел центурион войти в ворота, как к нему подбежал префект лагеря и сообщил о том, что весь командирский состав ждет у себя Квинтилий Вар.

Наместник Германии ходил по военной палатке чернее тучи. После того, как войско попало в засаду, он словно постарел на глазах, как-то высох, и теперь нервно дергал шеей и, потирая руки, что-то бормотал себе под нос. В этот момент в палатку зашел Корнелий. Как оказалось, состав командиров изрядно поредел. Германцы что есть силы старались вырезать именно тех, кто командует солдатами, и это было правильно с их стороны. Внезапно Вар побагровел, вены на шее набухли и он, ударив по лицу легата восемнадцатого легиона, проревел:

– Безмозглые, тупые ублюдки! Как я могу полагаться на вас, если вы не в состоянии дисциплинировать мое войско?! Вы не смогли организовать легионы на марше и дать отпор этим дикарям!

– Позвольте, но мы остались без прикрытия! Где была конница Арминия и шесть когорт вспомогательной пехоты?! – внезапно выдвинувшись вперед, проговорил Корнелий. Вар перевел взгляд на него и небрежно произнес:

– Не говори мне об этом варварском выродке! Я не желаю слышать его имя в своем присутствии.