Империя
Шрифт:
Центурион еще не знал, что Арминий предал их, точнее сказать, он знал, что Арминий – предатель, но не ведал о том, что его конница зашла в тыл и уничтожила вспомогательную пехоту, оставив римлян совсем без прикрытия. Когда ему сообщили об этом, Корнелий, прикрыв глаза и сняв шлем, проговорил:
– Господин, нам нужно отступить. Пока еще не поздно, пока еще есть такая возможность.
В палатке воцарилась тишина. Все понимали, что сейчас центурион, хоть и многоуважаемый, но центурион, просит Вара отступить, то есть сдаться.
– Что еще ты мне посоветуешь, Корнелий?! Может, тебя поставить на мое место? А? Кто еще
Все, кто находился в палатке, потупили глаза, пытаясь не смотреть на Вара, который трясся от злости и от понимания того, что Корнелий прав. Был прав еще тогда, когда говорил о необходимости дождаться Тиберия. Но разве может он, Квинтилий Вар, признать, что какой-то простолюдин прав, а он нет? Что он, убаюканный красивыми речами Арминия, повелся на эту авантюру и попал в ловушку? Что тот, кому он верил больше жизни, предал его, а этот Корнелий прав, прав, как всегда? Видимо, не зря ценил его Тиберий, не зря…
– Так кто еще так считает?! Видишь, Корнелий, все за то, чтобы продолжать движение! Или ты не веришь в нашу победу?! А может, ты сомневаешься в силе Рима и его императора?! Когда закончится этот поход, я лично вышвырну тебя из легиона! И никто тебе не поможет! А теперь приводите войско в порядок, лишние обозы сожгите. Завтра выдвигаемся!
В душе Вар понимал, что не прав. После предательства Арминия он и не надеялся подавить мятеж, но хотел хотя бы добраться с войском до зимних квартир в целости и сохранности.
– Безумец! Упрямый выскочка! Глупец! Не понимает, что тянет всех в бездну! – ругаясь, подходил Корнелий к своей центурии.
– Гляжу, все как обычно. Вот я удивляюсь, почему он тебя не отравит или не убьет? Ведь ты у него поперек горла, а все живой. Не понимаю! – рассмеявшись, сказал Ливерий. Казалось, что этот человек всегда пребывал в хорошем настроении. Корнелий иногда думал, что даже смерть, наверное, сумеет его насмешить. – Я так полагаю, Вар ведет стадо на скотобойню?
– Ты прав, хорошего мало.
– Отнюдь! Мы тут часок поработали с нашим гордым варваром, так он захотел тебя видеть. Говорит, что слышал о тебе. Дурь, правда, несет всякую, ну да ладно. Пойдем, сам послушаешь, а то, не ровен час, Кристиан с Аврелием еще перестараются с допросом. Сам знаешь, им только волю дай. Тем более, после сегодняшнего-то дня.
Когда Корнелий увидел пленника, тот лежал на земле избитый и истерзанный. Присев, центурион схватил его за шиворот и произнес:
– Как зовут?!
– Эдгар, – сплевывая кровь и закашливаясь, ответил германец.
– Говори, где вы готовите основной удар? Что задумал ваш предводитель Арминий? Какие племена принимают участие в восстании и кто его организатор?
– Я буду говорить только с тобой наедине!
– Ах ты мерзкое животное! – прокричал Аврелий и с силой ударил пленника ногой в живот. Эдгар скрючился и застонал. – Еще условия свои ставить будет!
– Постой. Успокойся. Если он что-то знает, пусть скажет. Оставьте меня с ним, послушаем, что ему известно и почему он хочет пообщаться именно со мной.
– Как прикажешь, – презрительно плюнув на пол, ответил Аврелий и напоследок еще раз ударил пленника.
Оставшись наедине с плененным германцем, Корнелий молча смотрел на него, а тот, хотя и стонал от боли, все-таки набрался сил, чтобы тоже взглянуть в глаза своему мучителю.
– Что? Ненавидишь нас?
– Вас все ненавидят. Вы приходите
– Все сказал?
Эдгар презрительно смотрел в глаза центуриону, не отводя взгляда.
– Почему ты хотел видеть именно меня?
– Потому что, когда Арминий привел великого человека к нам, он говорил о тебе. А когда твои воины пленили меня, я услышал твое имя и захотел посмотреть на тебя.
– Зачем?
– Желал увидеть того, с кого начнется падение вашей империи!
– Кого привел Арминий? Отвечай!
– Я не видел его раньше. Говорили, что он римлянин. Только вот не знаю, почему он тогда вас так ненавидит? Хотя, наверное, вы уже дожили до того, что стали ненавидеть сами себя! Скоро вы испытаете наш гнев. И люди будут передавать из уст в уста, как мы сокрушили вашу гордыню и веру во вседозволенность! Больше я не скажу тебе ничего! Знай: скоро час расплаты! Не знаю, почему Сципион говорил, что все начнется с тебя. Ведь ты простой центурион, даже не знатного рода. Что ты можешь, римлянин?
– Сципион? Ну, конечно! Арминий бы не додумался до такого сам! – тут же воскликнул Корнелий и серьезно задумался. – Кто же ты такой, раз смог обвести вокруг пальца всех и вся, и для чего тебе нужно погубить столько народу?! Почему не убил меня там, на вилле? И Вара? Слишком много вопросов…
– Что ты можешь, римлянин?! Что ты можешь?! Теперь вы бессильны и не способны ничего с этим поделать! – снова закричал пленник.
– Ты прав! Вот тут ты абсолютно прав. Аврелий! Аврелий! Избавь его от мучений, – спокойно проговорил центурион и пошел прочь от варвара.
Он только услышал, как скользнуло лезвие по ножнам, а после – глухой крик и тихий стон. Пленник был обузой, даже если бы он и рассказал все, что знал. «Старый» воин не оставил бы ему жизни: хороший враг – мертвый враг. Так было всегда. И Корнелий понимал это не хуже других.
Вскоре к нему втайне от Вара пришли командиры других легионов. Он был ниже их по званию, но, к своему прискорбию, они вынуждены были признать, что этот воин знает свое дело и что к его мнению прислушиваются не только солдаты, но и сам Тиберий. Они знали, что Корнелий состоял в легионе преемника императора и не пошел с ним в поход лишь потому, что был ранен. Вар открыто ревновал к военному мастерству центуриона и всячески препятствовал ему во всем. У него давно был приказ возвести Корнелия в примипилы, подписанный самим Октавианом Августом. Но наместник решил попросту забыть о нем, считая, что простолюдин не может иметь такое высокое военное звание. Выслушав пришедших, Корнелий поделился своим мнением об этой операции и дал командирам несколько дельных советов. Обсудив планы на утро, они решили действовать вопреки приказам Вара и идти боевым строем вплоть до места дислокации. Корнелий не сказал им ничего о том, что слышал от пленника, равно как и о том, что знает о предательстве Сципиона. Хотя, кто такой этот странный незнакомец, он не знал. Он прекрасно понимал, что будет, и сознавал, что уже не в силах остановить то, что началось. Теперь нужно было просто дойти до конца. Корнелий устал от глупостей наместника, от причуд его приближенных. Единственное, чего он хотел, – это хоть как-то спасти тех, кем он командует.