Имя нам — легион
Шрифт:
— Наум, — спросил я, заранее вибрируя, — а бывали случаи, когда взрыв происходил непреднамеренно?
— Нет, — сказал он, потом выдержал многозначительную длинную паузу и добавил: — Но будут.
— Шуточки у вас, мастер инструктор… — вздрогнул я. — Страшноватые какие-то шуточки.
— Зато долго не забываются, — добродушно улыбнулся он.
Когда Наум решил, что я могу обращаться со шлемом не хуже прочих, мы отправились в столовую. По обоюдному согласию. И нечего смеяться. Сома взялась за мой организм, ускоряя, как было обещано, течение обменных процессов до космических скоростей, и я проникся безусловной важностью непременного многоразового питания.
Предсказание
— Сегодня у взвода запланированы тактические учения с боевой стрельбой, — сказал мне после обеда Саркисян, — но я могу тебе предложить кое-что поинтереснее. И поопасней. Хочешь?
— Конечно, хочу! — воскликнул я. — Мы пойдем в разведку?
— Откуда ты это узнал? — покосился он на меня подозрительно. — Я же никому еще не говорил.
— Телепатия, — веско сказал я. — Телепатия и прямая связь с мировым биоинформационным полем, дарованная мне свыше — как будущему мессии! Армагеддон грядет! Вставай же под мои знамена, человечек!
— Болтун! — сказал облегченно Генрик. — Братья собираются снова засылать дипломатов к хонсакам. Они вроде нашли ставку рачьего главнокомандующего. Так по крайней мере они думают. Делегация будет мирная и лучше, если она минует охранные кордоны и разъезды хонсаков стороной, прямиком выйдя к начальству. База начальства расположена в долине, окруженной сложным для преодоления горным кольцом. Скалы, ледники, ветры. Егеря-хонсаки стерегут немногочисленные проходы в том кольце. Так вот, есть там какая-то странная пещера, пронизывающая горы насквозь. И не охраняется она почему-то. “Шмель”, летающий мини-робот с видеокамерой, нашел эту пещеру, пролетел почти до конца и пропал. И второй пропал. И третий тоже. Больше “шмелей” не посылали, но заинтересованность Братьев в этом пути осталась. Сейчас предложили сбегать, посмотреть, что к чему, мне. На абсолютно, к слову, добровольных началах. За вознаграждение, разумеется. Я согласился. Ну а ты как? Составишь компанию?
— С превеликим удовольствием, — сказал я.
— Вот и славненько, — обрадовался Генрик. — Тогда — отбой, пошли отсыпаться. Вечером разбужу.
Прежде чем улечься, я мельком просмотрел библиотеку в кабинете. Выбор книг мне, признаться, не понравился. Первую половину изданий составляли многочисленные “Боевые роботы” и прочий “Battle Tech”. Вторую — грандиозная подборка современных российских детективов. “Крутой пацан против ментов”. Так. “Очень крутой пацан против ментов, козлов, мафии и просто крутого пацана в придачу”. Так-так. “Пацан, гораздо более крутой, чем прочие, против всех-всех-всех, но исключительно за правое дело”…
Я вздрогнул и, прихватив чудом заплывшую в этот омут экстремального милитаризма “Войну миров” в “мягкой” обложке серии “КС”, с позором бежал.
В спину мне хохотали, лязгая гусеницами, не знающие пощады стальные бойцы будущего и значительно переплюнувшие их по части непобедимости современные отечественные ратоборцы.
Любопытно, кто здесь жил до меня? И еще, куда он делся, этот бывший жилец? Дембельнулся? Или гробанулся? Жуть! А вдруг я сплю в кровати покойничка? Ма-мо-чки родныя! Караул!
Заснул я, разумеется, легко и быстро.
Разбудил меня какой-то шум, шуршание какое-то, пыхтение и бормотание. Я с трудом продрал глаза. Голова была — как ватой набита. Вот так всегда! Лучше днем и не спать вовсе.
А шум, между прочим, исходил от каптенармуса, копающегося в моем ранце.
— Ну как, — спросил я его, — недозволенные вложения присутствуют?
Он вздрогнул от неожиданности и вдруг пошутил:
— Присутствуют,
— И что именно? Наркотики? Валюту? Произведения искусства, составляющие национальное достояние? — заинтересовался я.
— Сам потом узнаешь.
— “Потом” — это при обыске, что ли?
— Ну да, ядрёна, при обыске. Хонсаки его тебе устроят на границе, когда контрабанду выискивать начнут. Так что будь осторожен, шпиён! Не попадайся! — Он расчувствовался и хлопнул меня по плечу.
— Постараюсь, — пообещал я.
— До входа в канал вас доставит транспортер, — напутствовал нас черноусый красавец Семен Семенович — начальник штаба базы, чем-то неуловимо похожий на моего старого знакомца Игоря Игоревича. — Дальше придется поработать ножками. Ворошить раньше времени тамошний муравейник не след, так что постарайтесь обойтись без стрельбы. Вешки бросайте метров через двадцать одну от другой. Когда увидите лагерь, ставьте маяк и сразу назад. Никакой самодеятельности. Запомните: ваша операция к задачам Легиона не имеет ни малейшего отношения. Вы работаете на гражданскую контору. Но план тем не менее разработан нами и с дипкорпусом заранее согласован. Отступите от него — гражданские предъявят Легиону иск. Возможно, часть его придется возмещать вам, из собственных гонораров. Выполните в точности — получите премию и увольнение на сорок восемь часов. Желаю удачи!
Я на минутку забежал в санчасть и с грустью поведал Веронике о невозможности встретиться, как хотелось, вечером. Служба!
— Я принесу тебе тамошних цветов, — пообещал я. — Самых красивых и душистых!
— Цветов? — Она отвернулась. (“Уж не слезы ли прячет?”) — Не нужны мне цветы, — сказала она вполголоса. — Сам вернись!
— Транспортер подгоню через двенадцать часов, — пообещал Меньшиков. — Вернетесь раньше, можете подождать. Не успеете, подожду я.
— За двенадцать можем и не успеть, — с сомнением сказал Генрик. — Но ты все равно жди — мы и без того набегаемся, чтобы еще до базы пешком топать.
Все это я слышал краем уха, пока разглядывал устье межпространственного канала. Или штрека. Или червоточины. Если смотреть на него просто так, то не видишь ничего, кроме сгустка тумана. Если же “стартануть” с наручного пульта специально разработанный пакетный файл, зашитый в биоэлектронные мозги шлема, то на его щитке отрисуется прелюбопытная для неискушенного человека картинка.
Я щелкнул замком, откинул бронированную крышку, защищающую пульт управления, надетый на левое запястье, и набрал нужную комбинацию. По забралу точно кто-то влажной тряпочкой провел: вечерний серенький полумрак рассеялся, а на месте клочка тумана возникла глянцевая смолисто-черная капля, окантованная золотым абрисом. Она словно стекала с распушенной верхушки перфоратора — клонящегося к земле телескопического шеста, — никак не умея сорваться и даже коснуться земли: только пульсировала еле заметно да окутывалась время от времени иглистой бахромой энергетических разрядов. Размером капля была с хорошие гаражные ворота, и от нее пахло. Не скажу, что пахло противно, но — неприятно.
Смертного ужаса перед ней я не ощущал. От инфразвука меня надежно защищал шлем.
Генрик вошел в червоточину первым, вызвав целый взрыв черных брызг, почти сразу, впрочем, упавших обратно на ее поверхность — параллельно земле, вопреки закону тяготения. Я зажмурился и шагнул тоже, опасливо вытянув руки вперед. Сделал два шага по неожиданно твердой и ровной поверхности, потом меня встряхнуло — так, что зубы клацнули… а потом кто-то бесцеремонно ухватил меня за запястья и дернул вперед.
Я открыл глаза.