Имя Нормы
Шрифт:
– Всё нормально?
– Вы про туалет? – слегка оторопев, спрашивает она, – В основном… Ну, сиденье было поднято. И зеркало… Мне показалось, я… помолодела. Руки… пальцы, не пойму, вроде стали утончённее. Странно. И когда меня успели подстричь? – трогая свой ёжик. – Я чем-то болела, чего не знала? И где моя помада и вообще, хоть что-нибудь моё?
– Подождите, подождите! Вы ходили туда… Вы что, совсем по-настоящему… смогли помочиться??? Но ведь это же… фантастика! – Крис в мгновение ока оборачивается безумцем, запрокидывает голову, адресуя иступлённый взгляд сквозь все потолочные балки и облака, не иначе, самому
– А многие так и промучаются всю жизнь, не узнав в чём счастье, – без улыбки, но с некоторым любопытством взирая на Криса, произносит Норма, и её негромкий голос звучит проникновенно, почти нежно.
Крис застывает на мгновение, молча уставившись на девушку, но, сделав над собой усилие, подаёт голос.
– В следующий раз надо собрать в ёмкость для анализа. Такие есть специальные… Я растерялся… Вы просто совершенно не представляете! Можно я?.. – он протягивает обе руки к Норме в умильной невменяемости. – Я бы расцеловал вас сейчас. Или нет, давайте станцуем… Я же не танцевал ещё никогда, ни разу в жизни! – заикающийся смех слетевшего с катушек. – Получилось! Понимаете?
Норма смотрит взглядом медсестры, ко всему привычной, не трогаясь с места.
– Ну, разумеется, как иначе. Потанцуем… Так всегда и бывает, – и зачем-то опять трогает свой живот.
Крис опускает руки. И враз сникает. Концы бровей и губ опускаются, вся фигура съёживается, будто лишившись внутреннего каркаса. Ему трудно удержаться на ногах, но рядом нет стула.
– Ох, я совсем… – трёт лоб, – Вы ведь ничего не ели. Как-то нам надо бы сесть, что ли, чтобы я смог… рассказать. Только знаете, не думайте, что я сумасшедший, нет-нет, не в этом дело, вот именно, не в этом… хотя… – не глядя на Норму, старается придать лицу серьёзность, чуть ли не официальность. – Почти сорок лет на то, чтобы… вы сейчас были вот здесь, – он хихикнул. – Смешно, конечно, за столько лет не пришло в голову, как же… рассказать, с чего начать?
– Про еду вы что-то… – с напряжённым недоверием глядя на хозяина, замечает Норма, при этом вполне грациозно усаживается на подозрительный по чистоте стул, хотя бы не заваленный книгами. С сокрушённым видом осматривается кругом. – Странно. Мне бы встать и пойти домой. Но у меня такое чувство, что нет у меня никакого дома. И, вообще, ничего нет.
Последнее она произносит пугающим по безнадёге шёпотом и больше не смотрит ни на Криса, ни по сторонам. Сидит неподвижно, сложив руки на столе, опустив голову, как школьница, пришедшая на урок, забыв портфель.
Крис, и без того нервничая, не находит слов в утешение или оправдание, лишь изо всех сил увеличивает суету. Смахивает со стола перед гостьей бывшую там одноразовую посуду в бумажный пакет. Без толку передвигает стулья. Приносит упаковки с едой, бутылки с водой, стаканы, вилки и тарелки. Наливая кипяток дрожащими руками, переливает через край. Норма вскрикивает, отшатнувшись от стола.
– С-сейчас я… н-найду мазь или… – в отчаянье протягивает ей целую пачку салфеток.
– Не надо! Почти не попало… – Норма отбирает у него пару салфеток, сама укладывает их на колени и сама же наливает себе полный стакан воды, вместо чая.
Не притрагиваясь к еде, Крис придвигает к ней тарелку.
–
Норма пристально рассматривает пластмассовую вилку, недоверчиво тычет ею в морковь, не попадая. Откладывает её в сторону, берясь за стакан с водой.
– Послушайте, мистер… Земски? Скажите, наконец, что я делаю в квартире, если это квартира, у незнакомого мужчины, в чужой идиотской одежде… В состоянии паршивее похмелья! Если бы в голове у меня не было наковальни со свихнутыми кузнецами, я бы вам… я бы, не знаю… – схватившись за виски, отчаянно мотает головой.
Крис только смотрит на неё с беспомощной мольбой. Стягивает с себя нелепый халат.
– Если бы ещё и я сам смог поверить, что всё это правда. Мне сейчас тоже нужна помощь, понимаете? Нет всё, точка! Будем исходить из того, что это самая настоящая правда. Вы ведь почувствовали, как обжигает горячая вода. Посмотрите кругом. Если бы это был сон, невозможно воспроизвести в нём столько подробностей: этот стол с крошками на нём, подплавленную ручку у чайника, всю эту обстановку… как после землетрясения. Мне просто некогда было наводить порядок, простите уж…
– Знаете, почему я ещё не закричала «Хелп!» – всё же кричит она. – Ваше лицо напоминает мне одного человека… вас бы ещё побрить. Только он был более решительным. И…когда-то в детстве я тоже немного заикалась… Признавайтесь наконец, что за… что здесь происходит? На психушку похоже, но не совсем, я там была, знаю…
– Ладно, – он вдруг становится внешне спокойным и даже уверенным в себе. – Тётя Ида. Можно начать с неё. Ты ведь помнишь её? – с надеждой.
И эти «Ида» и «ты» сразу стали простым и спасительным мостом, перекинутым поверх недоверия – таким человеком была тётушка для обоих.
Удивлённая Норма смотрит уже без раздражения, с невольной улыбкой.
– Да. Тётя Ида, она хорошая. Хотела сделать из меня тоже хорошую, скромную девушку, чтобы я сидела в уголке и молилась. Строгая она была. И смешная, до ужаса! «Ходить в кино – грех», – как же дальше у неё?.. – «А если конец света случится, когда ты будешь там? Сгоришь вместе со всеми этими испорченными пропащими людьми».
– Недалека была от истины… А мне она не разрешала смотреть на твои фотографии. Это когда о тебе уже вышли сотни книг… Больше написано только о Джоконде.
– Каких книг? О чём ты опять?
– И продолжают писать. Прямо в эту минуту кто-нибудь пишет…
– Чепуха! О чём там писать? Я ведь не сделала ничего. И без меня все только и делают, что делают что-то, делают.... Актриса! Ну правда, из кожи лезла, старалась, училась… Никто просто не верил. Так что Ида?
– Она стала и моей тётей. Прошу, только не перебивай. И… прости. Потому что против твоего желания… Но я надеялся, я хотел… Чтобы это стало чем-то невероятным… вообще, огромным счастьем. И это можно! Потому что ты теперь не будешь одна! Надо только настроиться… С самого начала, – Крис слабо улыбается, уже ничем не напоминая Криса пятью минутами раньше. – Взять и запрограммировать! Жёстко! Если бы были такие программы – на установку счастья. Но пока надо без программ, самим. А иначе… Нет мне прощения.