In machina
Шрифт:
– Теперь я вижу, что ты не заливал мне про каратэ и коричневый пояс.
Генри был польщен комплиментом. Стрелок лежал без движения. Руки в перчатках были вытянуты вперед. Кожа над бровью рассечена и сочилась кровью прямо на закрытое веко.
– Я еще и не то могу. С ноги, например.
Полина вынула из кармана стрелка его терминал. Экран засветился от прикосновения. На нем появилось лицо незнакомого мужчины.
– Поймали уже...
– Начал он и осекся, когда увидел, что на него смотрит Полина, - Где Махмуд?
– Упал, ударился, ему нехорошо.
–
– Его товарищи тоже не могут сейчас ответить. Присылайте новых.
Лицо мужчины выразило недоумение, удивление и страх. Он попытался что-то сказать, но не нашел слов и отключился. Операция пошла не по их плану, он растерялся и нуждался в инструкциях. Полина почувствовала себя победительницей. Это придало ей решительности и уверенности в своих силах. Суетные хаотичные мысли, которые были у нее в голове во время бегства от погони, упорядочились. Полина вошла в Сеть, через чужой терминал и вызвала полицию и службу спасения для поверженных противников.
– Патроны надо высыпать, а оружие вернуть. Пусть эти говнюки сами придумывают себе оправдание.
Генри разрядил винтовку и пистолет. Патроны выбросил на другую сторону дороги.
– Теперь как добираться будем?
– Спросил Генри.
– На их машине нельзя, меченая.
– Тогда, как и собирались, вниз до шоссе.
У Полины болела правая рука и шея с левой стороны, а у Генри были рассечены костяшки от удара кулаком.
– Если мы доберемся до дома живыми, то это будет самый запоминающийся отдых.
– Генри сорвал листок с молодого фикуса, порвал его на несколько кусков и приложил к кровоточащим ранам.
– А то, посмотрите налево, там затоплен корабль третьего века до нашей эры, а здесь под нами древний портик, а вон там, за горизонтом, вообще Зевс случался с Герой. Скукота, и не проверишь, правду говорит гид, или это только для туристов сказки?
– Не знаю, я бы сейчас многое отдала, чтобы вернуться в прошлое, чтобы сказать себе прежней: 'Не ходи ты дура на тот экзамен по нейробиологии'.
– Да ладно?
– Не поверил Генри.
– Ты же стала суперчеловеком. Все мечтают быть немного лучше всех.
– Я тоже так поначалу думала, но видишь, в нагрузку идут проблемы. Ты любишь проблемы?
– Нет, конечно.
– Вот и я не люблю. Пока думала, что это подарок, радовалась. В уме уравнения решала, ходила в темноте, слышала и видела, что другие не могут. А потом села не в ту машину и оказалась на острове, где все мои способности оказались кому-то еще нужнее, чем мне.
– Тебя похитили?
– Да, таким же манером перехватили управление автомобилем.
– Дааа.
– Протянул Генри, - я считал, что Сеть настолько обезопасила себя от незаконного пользования, что все киберпреступления остались в прошлом.
– Как видишь, нет. Внутри Сети, для устройств создающих ее, пользование ничем не ограничено, этим и воспользовались.
– Об этом я не думал.
– А мой преподаватель, профессор Блохин, думал. Мы то считали его злым дядькой, который топит студентов на экзаменах ради забавы, а он оказался гениальным ученым, с революционными
– Да уж, его суперпрограммы продвинут человечество на новый уровень. По сути, наш мозг не изменился с тех пор, как мы жили в пещерах и охотились на мамонтов. Все это время мы накапливали знания, использовали их, но умнее пещерного человека не стали. Вся разница только в накопленном багаже знаний. Без них мы такие же пещерные люди. А тут, скорость вычислений, как у компьютера, все органы чувств усилены многократно, это настоящий прорыв. Медленная соображлка - это то, что заставляло нас испытывать комплекс перед созданной нами техникой и верить, что когда-нибудь ее сознание поднимется до такого уровня, когда посчитает, что мы, люди, становимся неугодными атавизмами ее существования.
– Все верно, Блохин тоже так считал..., считает. Он мне сказал, и после этого я сама стала замечать, что Сеть превращает нас в послушное тупое стадо, откармливает. Еще не понятно, какой ресурс она хочет вытянуть из нас.
– Полина помолчала.
– А может быть, ты и прав, умертвит всех одновременно, а мы и не заметим.
– Тогда твой похититель, как его там, Филиппос - герой, борющийся с системой.
– Нет, у него нет цели победить. Он хочет пользоваться ею для собственных нужд, а они у него преступные.
– Еще вчера я считал, что мы живем в эпоху всеобщего благоденствия, а сегодня мои взгляды развернулись ровно на сто восемьдесят градусов. Сеть, тайный враг, а убийства совсем не пережиток прошлого.
В воздухе раздался шум винтов конвертопланов. Спасатели и полиция, если можно так было выразиться, 'спешили' на место аварии. Они зашли со стороны гор, поэтому пара молодых людей не попала в область действия их сканеров.
– Интересно, что они наплетут про оружие и все остальное?
– Спросил Генри, провожая взглядом яркие точки летательных аппаратов.
– На месте Филиппоса, я бы подстраховалась. Поменяла бы сведения о них в Сети, и активировала бы бомбы, встроенные в мозг.
– У тебя извращенный и жестокий ум.
– Это все программа, которая подсказывает мне оптимальные действия. Программе не свойственно проявлять эмоции. Я не против, пусть живут.
За разговорами, Полина и Генри не заметили, как вышли к шоссе. Здесь было оживленнее, чем на горном серпантине. К тому же, неподалеку находилось небольшое придорожное заведение, возле которого стояли несколько автомобилей. Полина почувствовала острый голод. Схватка с преследователями и тяжелый спуск сожгли все калории.
– Я превращаюсь в прожорливое существо. Извини, но я никуда не поеду, пока мы не поедим.
– Полина, я студент, в таких местах еда очень дорогая.
Генри намекнул на свою неплатежеспособность и сделал виноватое лицо. Полину рассмешило, что он принял ее реплику на свой счет.
– Да брось, еду нам оплатит греческое министерство туризма. По-моему, справедливый круговорот? Сейчас мы с камеры закажем себе обед. Ты что будешь?
– Давай чего-нибудь местного. А то дома будут спрашивать, что ел, а я кроме кармашков ничего и не успел попробовать.