In the Deep
Шрифт:
— Смотри вот с-сюда.
Я посмотрела на экран терминала. Это была типичная трехмерная развертка структуры данных ядра ВИ. Тут было неприятно много файлов с функцией самоперезаписи, и почти у всех инициальные пакеты оказались закодированы. «Вот ни разу не странно, что эта погань не реагировала на угрозы форматирования».
— Вижу, — мрачно сказала я. — Редкостная сволочь проектировала эту систему.
Синдзи удивленно глянул на меня, потом на экран.
— Извиняюсь.
Он повозил пальцами по панели, раздвигая субдиректории. Прохлада, немножко опьянения в крови, шмыгающий носом парень с лицом, подсвеченным голопанелью… И изломанные струны на серости всех экранов, и мертвенное мерцание в инженерном туннеле в недрах ВИ.
Ужас. Мне приятно, мне плохо, мне хочется просто нормально поспать.
— Вот.
В неприметной директории прятались четыре файла — маленький пакет и три самых настоящих монстра, в каждый из которых можно было умять логи всей нашей беготни по галактике. Включая подробные видео из каждой каюты.
— Что это?
— М-мне надо кое-что рассказать тебе.
Я погладила свои плечи, прищурилась, а Синдзи встал и, усевшись напротив меня, вздохнул. Это было до неприличия драматично, но, видимо, все настолько плохо, что для разговора ему понадобилось немного спирта — себе и мне.
— П-помнишь, я рассказывал тебе, как очнулся на «Сегоки»? Н-ну, самое начало.
— Помню. Кошмары, «Прилетай». Помню.
Обормот кивнул, зачем-то оглянулся на пульты управления «Сегоки» и продолжил:
— Я сказал, что ВИ б-был чистый. Это не совсем так. Помимо рабочих данных системы б-были эти файлы.
Я снова посмотрела на экран.
— Эти?
— Да.
— И что это значит?
— Я не знаю т-точно.
Гм, подумала я.
— То есть, ты напоил меня кафтианом, чтобы показать странные файлы?
— И не т-только их.
Синдзи наклонился, слегка повернул терминал к себе и вывел содержимое одной директорией выше. Так-так. Рядом располагались две папки схожих гигантских размеров: одну из них я уже видела изнутри, а у второй даже название отличалось только в последних знаках.
— И что там? В файлах во второй папке?
— Я тоже н-не знаю.
Ощущение загадки без разгадки было просто раскаленным штырем, который вошел мне в ухо. Черт, да как же вы меня все!..
— Слушай, ты, идиот!..
Я замолчала — даже не сразу поняла, как так получилось: он положил ладонь мне на губы. Вот просто так взял и положил. Чудесная пауза закончилась одновременно с моим ступором, когда я представила, как на него смотрю.
— П-полегчало?
Сидя на полу, Синдзи массировал кисть, а кровавая пелена медленно сползала у меня с глаз. В левой ладони пульсировало — я его свалила «вторым касанием». О, черт, черт, черт.
Хвала всему, что только есть на свете: этот идиот хотя бы не понял, что я едва его не убила.
— Да.
Звуки со стоном протиснулись сквозь зубы — зубы рыжей дуры, которой самой не помешало бы настучать по голове. Больше ведь ничего не поможет, правда? Нет, конечно, может помочь хорошая драка с десятком каких-нибудь вирусных мутантов, когда я хладнокровна, собрана и отчаянна. Когда размеренное течение жизни, быт и простое прикосновение к губам не сводят меня с ума.
«Он мог умереть».
— Прости.
Я подала ему руку — ту же самую, которой ударила, потому что мне это показалось очень правильным. И как-то поразительно легко далось слово «прости».
— Б-больно, — пожаловался Синдзи и потер грудь. — Б-больно и быстро.
— Я же извинилась.
— А, ну это все м-меняет, — спокойно сказал он. — Мне, может, лучше дорассказать с т-того конца рубки?
А он еще и юморит, сволочь.
— Постараюсь держать себя в руках, — буркнула я. — Только обойдись без мелодрам своих, хорошо?
— П-постараюсь. Но я всего лишь честно ответил, что не знаю об этих файлах ничего т-точного. Но д-даты обращения к ним очень х-хороши.
— И что с датами?
— Три п-первых файла созданы в первый год м-моего беспамятства. Самый маленький файл — самый ранний.
— Это интересно, но причем тут…
— Большие файлы менялись много раз, н-но там не все логи доступны, — продолжил Синдзи. — П-последнее обращение системы произошло после контакта с тем… Существом из ч-червоточины.
Крылья-ленты, вспышка — и пустота. В нее провалилась я, попав в завихрение фрегата, который возвел сам себя в степень. Я покусала губу: ситуация прояснялась. Синдзи нашел ключ к своей памяти, правда, почему-то только сейчас.
— Что в файлах?
— Т-тройное шифрование. П-полностью закодированная логика.
А, ясно. То есть, он понятия не имеет — знает только, что это как-то связано с полем продвинутой тактики. Ну а «Сегоки» не станет на своих мощностях потрошить свои же секреты.
— А если… — начала я, но Синдзи меня прервал:
— Я купил «Атомфрейм», чтобы взломать их в независимой среде.
— Ну и?
— Ты видишь у нас т-тут «Атомфрейм»? — улыбнулся Синдзи. — Система сгорела при копировании этих файлов. Ф-физически выгорели мозги.
Я кивнула. Вряд ли идиот настолько идиот, что не защитил суперкомпьютер от вирусной атаки самого ВИ. Значит, защита вшита в сами файлы, и защита эта отрастила себе зубы и взяла в каждую лапу по своему цифровому турбоплазменному излучателю.