Инай и Утёс Шести Племён
Шрифт:
– Я изначально питался жаром земли, огнём её недр. Затем – жизненной силой зверей, их страхом, их борьбой. Но люди… Люди стали моим величайшим источником. Ваши тревоги, гнев, ненависть и страх – всё это становится живицей, питающей меня. Вы сами отдаёте её, с каждым страхом, с каждой тёмной мыслью.
Он на мгновение замолчал, словно давая словам проникнуть глубже.
– Ксефакс создал меня как зеркало, чтобы вы могли увидеть себя, но вы отвернулись. Теперь я забираю вашу силу, ваше дыхание, ваше существование и возвращаю её творцу. Вы наполняете меня тьмой, и я не откажусь от неё. Зачем? Вы сами дали мне эту власть, сами положили свою жизнь в мои потоки.
– Вы думаете, что я враг? Нет. Я лишь инструмент. Истина в том, что вы сами кормите тьму,
Слова обрушились на Иная, как волны ледяного ветра, от которых невозможно уклониться. Каждый удар открывал что-то новое, что-то, о чём он и не смел думать. Он всегда видел в Вихре врага, яростного, ненасытного, но теперь, в этой буре ярости и боли, проглянуло нечто другое. Это была не только ненависть, но и страдание. Не только гнев, но и горькая, выжженная пустота. Вихрь не был просто врагом, коварным и жестоким. В его завывании слышалась древняя боль. Боль существа, сотворённого не по своей воле, не знавшего ничего, кроме страха и злобы, на которых он рос. Он не был хозяином своей силы, он был её пленником, вечно голодным, вечно жаждущим. Инай ощутил это физически, как холод, проникший в его сердце. Вихрь был жертвой. Не чужой, не далёкой. Жертвой людей, их слабостей, их ненависти, их зависти. Инай вдруг понял, что перед ним не просто враг, которого нужно победить, а нечто куда более сложное – то, что нужно было понять, чтобы попытаться спасти и его, и себя.
– Я понимаю, – тихо ответил Инай. Его голос звучал спокойно, но внутри него разгорался огонь. – Ты боишься. Ты боишься, что если люди изменятся, то ты исчезнешь…
– Я не боюсь! – закричал Вихрь, и с этим криком ветер ударил по скалам, подняв столбы пыли. Удар был настолько мощным, что камни у края скалы задрожали, а затем с глухим треском начали осыпаться. Их падение сопровождалось грохотом, который эхом отразился от стен ущелья, словно сама земля отзывалась на гнев Вихря. Осколки скал разлетелись в стороны, как испуганные птицы, а пыль поднималась густыми облаками. Инай прикрыл глаза рукой, чувствуя, как мелкие камешки ударяют по его щеке. Он отступил на шаг, но земля под ним всё ещё была крепкой, словно утёс поддерживал его своим незримым присутствием. Казалось, что сам Вихрь в своей злобе пытается разрушить не только его, но и всё вокруг. Сквозь вой ветра и гром обрушивающихся камней голос Вихря снова прорезал пространство:
– Ты думаешь, что сможешь устоять? Ты всего лишь человек! Да, ты способен меня слышать, – голос Вихря звучал с насмешкой, – но ты ничто по сравнению со мной! А тем более с Ксефаксом. Твой жалкий умишко просто не способен вместить его величие!
Инай поднял голову, его лицо было покрыто пылью, на лбу была царапина от отлетевшего куска скалы, но взгляд юноши оставался твёрдым. Он почувствовал, как внутри него рождается ответ – не от разума, а от самого сердца:
– Может быть, я всего лишь человек, – сказал он, его голос звучал удивительно ровно, перекрывая хаос вокруг. – Но я не хочу твоего уничтожения, ты не заставишь себя ненавидеть и бояться. Я не дам тебе сейчас пищи. Но я хочу помочь тебе.
– Нет! Ты врёшь! Врёшь и боишься, вы люди только на это и способны! Я уничтожу тебя, чтобы ты не смог забрать мою пищу!
Но Инай не отступил. Он поднял голову, его голос стал твёрдым, как утёс под ногами.
– Услышь меня! – крикнул он. – Я не хочу уничтожать тебя. Я хочу помочь!
На этот раз Вихрь замолчал, словно осмысливая эти слова. Но молчание не длилось долго. Тучи снова закружились, их движение становилось всё быстрее, приобретая угрожающий хаос.
– Ты лжёшь, – прошипел он. – Никто не хочет помочь тому, кого боится.
– Ты прав, – сказал Инай, его голос был ровным, но в глазах горел огонь решимости. – Я боюсь тебя. Но не потому, что ты силён. Я боюсь того, что ты стал таким сильным из-за нас.
Сквозь усиливающийся ветер Инай услышал шаги. Это был Великей. Его фигура появилась на тропе, его глаза блестели решимостью. Великей
– Мы можем дать ему то, чего он давно не чувствовал. Но для этого нужна сила не одного человека.
– Что мы должны сделать? – спросил Инай, глядя на старейшину.
– Мы должны дать ему любовь, – крикнул Великей. – Она начнёт его изменять. Мы делаем это уже давно, посылаем любовь и свет в мир. Но до сих пор нам не удавалось достучаться до него. Сейчас, с тобой, всё изменится!
Великей повернулся к собравшемуся племени.
– Нам нужна ваша помощь, – крикнул он.
Люди начали собираться вокруг. Инай ощутил, как в воздухе растёт напряжение, но на этот раз это было не угрожающее напряжение, а что-то другое – тёплое, живое.
– Вспомните чувства любви и благодарности, – сказал Великей.
Люди закрыли глаза, и светлая сила начала разливаться вокруг. Тёплое сияние заполнило пространство, словно утренний свет. Инай чувствовал, как этот свет проходит сквозь него, связывая его с каждым человеком вокруг.
– Давай, – прошептал Великей, и Инай направил этот объединённый свет вперёд, в самую сердцевину Вихря.
Вихрь завыл грозовыми раскатами, его форма начала меняться. Тёмные тучи стали менее плотными, в них появилась странная прозрачность, порыв дождя окатил людей, словно небесные слёзы.
– Нет… – голос Вихря звучал глухо, почти умоляюще. – Не надо… Я…
Но свет пробивался всё глубже, проникая в самую его сердцевину. Тучи начали разваливаться, как густой туман под солнечными лучами.
– Ты можешь быть другим, – крикнул Инай, глядя в сердце тьмы. – Ты можешь стать светом!
На мгновение всё стихло. Тучи начали расходиться, ветер утих, а в воздухе повисла странная тишина.
– Ты… – напоследок прошептал Вихрь, его голос звучал слабее. – Я вернусь…
И вихрь исчез, оставив за собой только лёгкий ветерок в предрассветном небе, который неожиданно коснулся лица Иная, словно дружеское прощание.
Инай стоял неподвижно, словно застывший камень среди скал, и смотрел на рассветное небо. Там, где алый свет медленно поднимался из-за горизонта, золотые полосы прорезали тёмную синеву ночи, и этот медленный, неизбежный переход от одного мира к другому был странно успокаивающим. Воздух был холодным, свежим, наполненным неуловимыми ароматами пробуждающейся земли, ветра, что несёт с собой дыхание далёких мест. В этой тишине, среди плавных линий света и тени, где рассветное золото ложилось на туман, он чувствовал, как время движется по кругу, подобно дыханию мира. Оно наполняло его ощущением присутствия чего-то большего – чего-то, что всегда здесь, но редко позволяет себя увидеть. Люди медленно расходились, но шёпот всё ещё вился вокруг. Лица видяничей, обычно безмятежные и закрытые, словно застывшая гладь пруда, теперь выглядели иначе. В каждом взгляде было напряжение, будто тихая вода начала колебаться от невидимой силы. Их глаза, привыкшие смотреть внутрь, погружаться в глубины собственных размышлений, теперь медленно поднимались, осторожно и недоверчиво встречаясь с другими взглядами. Казалось, они искали в чужих лицах то, чего не находили в себе – подтверждение своих мыслей, ответы на вопросы, которые вдруг стали громче, чем их привычное молчание. То, что произошло, превратилось во что-то большее, чем просто испытание для очередного подростка. Это было событие, способное потревожить их привычный уклад, разрушить тихую, монотонную гармонию жизни, в которой каждый шаг был предсказуем. Люди переговаривались короткими фразами, сдержанно, но их голоса были наполнены энергией, которую они не могли скрыть. Некоторые, уходя, останавливались на мгновение, будто их что-то держало, словно они боялись упустить важную часть произошедшего. Великей остался рядом с Инаем, его взгляд был устремлён к рассвету. В утренней дымке он видел не просто новый день – он чувствовал, как мир начинает меняться. Это предчувствие, тихое, но непреклонное, заполнило его, словно лёгкий ветер, что приносит с собой запах грядущей грозы.