Инай и Утёс Шести Племён
Шрифт:
– Много эпох прошло с тех пор, как я говорила с человеком, возможно, вы уже забыли нас. Мы плыли в потоках жара, рождаясь в движении, пока зов не увлёк нас наверх, туда, где встретились величественный свет и смертельный холод. Мы поднимались, поколение за поколением, и каждый из нас оставлял своё тело, застывая в каменной оболочке, чтобы создавать тропы, становиться утёсами и познавать мир поверхностей.
Слова звучали в сознании Иная, и вместе с ними всплывали образы. Он видел пылающие сущности, похожие на жидкие реки огня или сверкающих змей, поднимающихся из глубин земли. Их свет, ослепительный и яркий, пробивался через толщу камня, словно молнии, вспыхивающие в тучах. Но стоило им достичь поверхности и коснуться ледяного воздуха или воды, как они начинали застывать. Их раскалённые
– Внешне я застигнута неподвижностью, но внутри нас по-прежнему горит огонь. Мы слышим всё. Мы чувствуем всё. Мы – наблюдаем, но не бездействуем, если зов сильнее. Уже многие времена прошли с тех пор, когда вы могли говорить с нами, и вот это время снова настало!
Инай ощутил, как его дыхание стало частым и рваным, а мысли спутались, словно рой, кружившийся в хаотичном танце. Он не был готов к тому, что земля, которую он считал неизменной и безмолвной, вдруг окажется живой, полной скрытой силы. Камень, веками казавшийся холодным и мёртвым, внезапно предстал перед ним как хранитель древних тайн, как пульсирующий организм, что знает о мире больше, чем мог бы понять человек. Головокружение охватило его, и вместе с ним пришло ощущение, что сама реальность начала дрожать, подсказывая: здесь скрыто нечто куда более значительное, чем он мог предположить.
– Помоги мне, – прошептал Инай, не зная, услышит ли его Лавина через слова или через мысли. – Если ты можешь, помоги мне пройти, останови трещины и…
Тут Инай замолчал и задумался. Он только что установил связь с неведомым существом из недр земли и с чего началось их общение? С просьб. Хотя что он, шестнадцатилетний парень без магических способностей может дать подземной царице? Но всё же он добавил:
«Помоги мне, а я как-нибудь помогу тебе!»
Утёс не ответил сразу. Вместо этого свет внутри камня стал ярче. Инай ощутил, как земля под его ногами перестала быть холодной и твёрдой – теперь она казалась мягкой и отзывчивой, казалось лава, затаившаяся глубоко под поверхностью, едва ощутимо дрогнула, словно пробуждаясь от векового сна. Она двигалась медленно и тяжело, с глубинным напряжением, как живое существо, долгое время заточённое в неподвижности. Казалось, оно вот-вот вырвется на волю, чтобы снова начать своё неудержимое движение, о котором забыло за тысячелетия покоя.
– Верни нам наш огонь, – наконец произнесла Лавина. – Теперь ты знаешь, что внутри нас течёт жизнь, но наш свет угасает. Темнота сковала нас цепями, но благодаря тебе мы освободимся. Не забывай нас! Не молчи! – прогремел голос утёса.
Камень под ногами Иная стал тверже, трещины исчезли, будто заполнившись изнутри. Свет погас, оставив утёс снова неподвижным. Он сделал следующий шаг, ощущая, что больше не одинок. Земля встала на его сторону, поддерживая его не только физически, но и внушая уверенность. Утёс, неподвижный и величественный, стал его союзником. Но этот утёс был лишь песчинкой по сравнению с огненными сущностями, с Лавиной – магмой, живым сердцем планеты, кипящим глубоко в её недрах. Её масштаб был непостижим для человеческого разума, она простиралась в бесконечные глубины и широты. Лавина двигалась медленно, как само время, скрытое от глаз, но её сила ощущалась здесь и сейчас – теплом, вибрацией, живым пульсом земли. Иная отвлёк едва различимый звук. Это был шёпот ветра, словно подслушивающего его разговор с Лавиной. Ветер пронёсся мимо, обдав его ледяным прикосновением, а затем растворился, словно вселившись в кого-то. Инай обернулся и замер. На краю расщелины стоял маг Чистовзор. Его руки были подняты, а вокруг закручивались тёмные потоки, словно послушные змеи, готовые броситься вперёд.
– Молчание! Люди обязаны хранить молчание! – крикнул маг, его голос был преисполнен злостью. – Утёсы – это лишь камень, который рано или поздно треснет! А ты – всего лишь песчинка, которую ветер сдует, плоть, которая сгниёт и исчезнет! Я убью тебя!
Люди стоящие рядом с магом скрутили его, проведя какой-то ритуал, вернувший душу мага в тело. Инай продолжал стоять на краю расщелины, где его взгляд встречался
– Знаю, кто ты, – слова звучали лениво, но в каждом было ощущение угрозы, как у змеи, передвигающейся по сухим листьям. – Ты несёшь с собой разрушение.
Инай сжал кулаки. Что-то в этом голосе заставляло его мышцы рефлекторно напрягаться, будто перед прыжком.
– Думаешь, ты изменишь их? – голос, прежде низкий и равномерный, теперь зашипел, наполнился ядовитой насмешкой. – Сделаешь лучше? Они мои! Ты просто пыль!
Инай едва заметно качнул головой, пытаясь избавиться от ощущения, будто слова проникают глубже, чем он готов был их допустить. Казалось, что голос окружал его, стягивал невидимую петлю.
– Этому порядку много лет, – продолжил голос, вдруг перейдя на едва слышный шёпот, от которого по коже прошёл холодок. – Столетия. Ты можешь слышать меня. Это ещё опаснее. Мне придётся тебя убить.
– Я не хочу отбирать у тебя ничего, – сказал Инай, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, хотя его охватывала внутренняя дрожь. – Но я хочу понять… тебя.
Ветер взвыл, срываясь с небес, и тьма наполнилась гулом, от которого дрожала земля. Вихрь говорил громом, его раскаты обрушивались на Великея и людей, как удары молота, гулкие и безжалостные. Но в голове Иная всё звучало иначе. Голос, громкий и отчётливый, пробивался сквозь шум, звучал прямо в его сознании, каждое слово било, как раскалённый клинок.
– Понять? Ты? Понять меня? – голос вихря хлестал, как удар плети. – Ты?! Даже не знаешь, с кем имеешь дело!
Его слова резали воздух, каждое словно впивалось в плоть. Вихрь словно задыхался от гнева.
– Сильнее меня? Ты? Жалкое существо! Я вижу тебя насквозь! – смех вихря пронёсся, колючий, резкий, полный презрения. – Ты ничто! Просто пыль!
Голос зазвенел, как рвущаяся струна, его тон менялся, становясь то выше, то ниже, как будто вихрь терял контроль над собой.
– Вы сделали меня таким! Столетиями я рос на страхе, злобе, зависти.
Вихрь прошипел это, и каждое его слово капало с неба ядовитым дождём, как слюна, вылетающая из пасти безумного хищника.
– Ты хочешь оставить меня голодным? Тебе ли, ничтожеству, бросать вызов тому, кто владеет их душами? Смешно! – голос вихря замер, затаившись, а затем разразился яростным хохотом, от которого сотрясся воздух вокруг.
Инай сделал шаг вперёд, чувствуя, как его собственный страх ослабевает перед странным ощущением жалости, которое начинало рождаться внутри.
– Я не хочу, чтобы ты голодал, – сказал он, и его слова эхом прокатились по камню. – Но может ты начнёшь питаться чем-то другим? Ведь есть другая сторона.
На мгновение всё замерло. Но затем смех заполнил воздух, словно тысячи голосов одновременно разразились хохотом.
– Глупец! – выкрикнул Вихрь, его голос гремел, словно гром в разгар бури. – Ты не понимаешь своего места. Я был создан не ради игры или мести, но ради служения. Ксефакс сотворил меня, чтобы я собирал силу, рождающуюся из ваших эмоций, и возвращал её ему. Я – поток, я – связь между вами и высшим.
Его голос стал холодным, будто ледяной ветер проник в самую глубину.