Инай и Утёс Шести Племён

Ружников Денис

– Ты должен попробовать это, сын, – заискрил он, протягивая мальчику кусочек чего-то блестящего и оранжевого, покрытого тонким слоем сладкого порошка, полученного из фрукта.

Инай взял сладость, почувствовав липкость на пальцах, и осторожно откусил. Ранее не знакомый вкус сразу заполнил рот, а затем разлился по всему телу, как солнечное тепло. Это было первое, что он попробовал, выходя за пределы привычного мира.

– Видишь? – сказал отец, положив ему руку на плечо и смотря на горизонт, – Мир огромен, и в нём полно вещей, которых ты ещё не знаешь.

Мать остановилась у ряда, где продавали украшения. Блестящие браслеты и ожерелья лежали на бархатных подушках. Некоторые были сделаны из морских ракушек, другие из камней, полупрозрачных, как лёд. Она долго выбирала, перебирая бусины, её тонкие пальцы, украшенные татуировками, касались каждого украшения, как будто она хотела ощутить их историю.

– Какое ты хочешь, мама? – спросил Инай, наблюдая за ней.

Она улыбнулась, но в её улыбке читалась задумчивость.

– Тот, кто выбирает слишком быстро, не видит настоящей красоты, – ответила она.

В конце концов она выбрала простой браслет из мелких голубых камней. Позже Инай

часто видел его на её запястье. В тот день, стоя на пирсе и глядя на бескрайнее море, Инай впервые почувствовал, насколько велик мир за пределами их утёса. Он осознал, что его маленький и привычный мир является лишь крошечной частицей чего-то необъятного. С тех пор память о том дне всегда была с ним. Шумный рынок, яркие краски, сладкий вкус засахаренных фруктов и мать, улыбающаяся, выбирая украшение, стали символами его первой встречи с этим огромным, манящим миром. Сейчас, продираясь сквозь густой лес, он почувствовал, как это воспоминание согревает его, словно внутренний огонь. Ему показалось, что он снова услышал шум моря, почувствовал сладкий аромат фруктов, увидел отца, протягивающего ему лакомство. Инай глубоко вдохнул. Мир вокруг него был тёмным, влажным, но внутри него теперь горел свет. Это воспоминание дало ему силы идти дальше, несмотря на всё, что могло поджидать его впереди.

Он шёл весь день. Лес впереди сжимался плотнее, а воздух под пологом деревьев был тяжёлым и влажным, насыщенным запахом мокрой коры и прелой листвы. Лучи заходящего солнца с трудом пробивались сквозь переплетение ветвей, рассыпаясь тусклыми пятнами на земле. Каждый шаг Иная требовал большего внимания: корни деревьев поднимались над поверхностью, как извивающиеся змеи, готовые схватить невнимательного путника. Он продвигался медленно, почти бесшумно, но лес не был безмолвным. Где-то вдали трещали ветки, шелестели листья, а иногда раздавался крик птицы, резко пронзающий густую тишину. Внезапно, сбоку раздался лёгкий, но отчётливый шорох. Инай остановился, мгновенно насторожившись, и медленно оглянулся. Сначала он подумал, что это ветер. Листья слегка покачивались, словно подчиняясь невидимой руке. Но затем из чёрно-фиолетовой стены выглянула девушка. Её движения были настолько плавными и естественными, что на мгновение ему показалось, будто это лес ожил и принимает человеческий облик. Девушка шагнула вперёд, её фигура мягко вырисовывалась на фоне кустарника. Светлые волосы, которые отливали серебром в последних лучах солнца, падали на плечи. Она была одета просто, но одежда её была словно частью леса: мягкая ткань фиолетовых, чёрных и коричневых оттенков идеально сливалась с окружающей средой. Она наклонилась к чему-то на земле, и Инай, щурясь, всмотрелся. Там, у её ног, лежала раненая косуля. Животное дышало тяжело, грудь его поднималась и опадала в неровном ритме.

– Ты кто? – Слова вырвались из его уст прежде, чем он успел их осмыслить.

Девушка обернулась. Её лицо было спокойным, взгляд – прямым, но мягким. Глаза, ясные и глубокие, как утренний лесной пруд, смотрели на него, словно проникая сквозь оболочку его мыслей.

– Агнеша, – коротко ответила она, не прерывая своих действий.

Её руки, ловкие и уверенные, быстро бинтовали израненную лапу косули полоской ткани, пропитанной каким-то настоем. Её движения были такими отточенными, что казались ритуалом, которому она была научена с детства. Инай подошёл ближе, чувствуя странное неловкое волнение.

– Что ты делаешь? – спросил он, пытаясь найти что-то, за что можно зацепиться в этом неожиданном моменте.

– Помогаю, – она сказала это просто, как что-то само собой разумеющееся, не поднимая на него глаз.

Её голос был тихим, но в нём звучала твёрдость, заставляющая не задавать лишних вопросов.

– А ты кто? – спросила она, наконец посмотрев на него.

– Инай, – ответил он, чувствуя, как его голос звучит глухо на фоне её уверенного тона. – Я иду в деревню видяничей.

– Ясно. Доброго пути.

Её слова заставили его почувствовать себя немного неловко, но в них не было насмешки, только констатация факта.

– Погоди, помоги мне, – сказала она.

Инай на мгновение замер, удивившись её тону. В её голосе не было просьбы – лишь спокойная уверенность, словно это было не предложение, а неизбежность, которую он не мог игнорировать. Он кивнул, чувствуя странное облегчение от того, что теперь у него есть задача. Вместе они начали собирать травы. Агнеша уверенно показывала, какие листья нужны, какие стебли стоит рвать, а какие оставлять. Её голос был ровным, но тёплым, а движения – лёгкими и точными, как у хищной птицы, парящей в воздухе и готовой к стремительному броску. Поблагодарив лес и вернувшись к животному, Агнеша взяла руку Иная, вложила в неё измельчённые листья и жестом показала, куда приложить их. Он послушно следовал её указаниям, внимательно наблюдая за её работой. Её руки касались раны так мягко, что животное даже не дёргалось. Когда бинтование было закончено, косуля тихо задышала, её тело расслабилось. Агнеша отступила на шаг, давая животному пространство. Косуля поднялась на ноги, немного покачиваясь, а затем, немного хромая, исчезла в густых кустах. Агнеша встала, стряхнула траву с подола и повернулась к Инаю.

– Ты что, хочешь чтобы я тебя проводила? – спросила она, и не дожидаясь ответа направилась в сторону, словно знала, что он последует за ней.

Инай задержался на месте, на мгновение погружённый в размышления. Его брови слегка нахмурились, словно в знак неясного предчувствия, а затем, решительно вздохнув, он двинулся следом. Они шли молча, но это молчание было странно комфортным. Его не тяготила необходимость говорить, и он чувствовал, что её присутствие наполняет лес новым смыслом. Казалось, что даже деревья склонялись ниже, чтобы пропустить её, а тропа становилась мягче под её шагами. Каждый раз, когда он собирался заговорить, его охватывало странное чувство, будто слова – это лишь бесполезная попытка ухватить то, что не требует объяснений, как если бы ветер пытались связать верёвкой. Лес говорил на своём языке – непостижимом и чуждом, – а её шаги, спокойные и точные, словно были частью этого диалога, которому он не мог найти объяснения. Когда деревья начали исчезать, открывая

вид на далёкие каменные башни, в его груди закололо странное, холодное чувство, как будто границы самой реальности дрогнули и сместились. Деревня видяничей предстала иной, необычной. Её высокие каменные стены, высеченные из могучих валунов, тянулись ввысь, будто стараясь оградиться от всего мира. На грубых, но величественных поверхностях угадывались загадочные знаки, резные, глубокие, будто хранящие в себе тайну давно утраченного искусства. Говорили, что видяничи пришли с утёса древичей, где камень был живым под их руками, а магия их черпала силу из недр земли. Но более всего поразила Иная тишина. Даже лес, что шептал с ними всю дорогу, здесь смолкал, словно подчиняясь невидимому повелению. Всё вокруг дышало каменной вечностью, и сам Инай почувствовал себя частицей этой неподвижной, незыблемой силы, где тысяча лет проходит, как мимолётный час. Агнеша остановилась у массивных деревянных ворот, украшенных резьбой, изображающей сцены из жизни леса. Она повернулась к юноше и, глядя прямо в глаза, сказала с лёгкой улыбкой:

– Добро пожаловать.

Её голос прозвучал немного торжественно, и в этот момент Инай почувствовал дрожь, пробежавшую по его телу. Эта встреча, эта деревня – всё казалось началом чего-то, что он пока не мог понять.

Инай сделал шаг с лесной земли на каменный порог. Лес, густой и живой, остался позади. Его шорохи и дыхание утихли, будто кто-то закрыл дверь. Перед ним открылась деревня видяничей – странное, завораживающее место, которое казалось созданным не природой и не человеком, а какими-то богами. Узкие улочки, выложенные ровным серым камнем, сверкали влажным блеском, словно только что омытые дождём. Каменные плиты смыкались столь плотно и точно, что взгляд не мог уловить ни малейшей трещины, ни крохотной щели между ними. Улицы плавно изгибались, переходя одна в другую, и это движение создавало не их форма, а странное ощущение, будто сама деревня медленно дышит и меняет свои очертания. Каждый шаг Иная словно тонул в безмолвии, как будто камень под ногами впитывал звук, не оставляя ни эха, ни следа. Инай уловил терпкий аромат свежесрубленных деревьев и влажной коры, смешанный с тонкими нотами хвои. В воздухе стоял лёгкий дымный привкус, как от догорающего костра, приправленный сладковатым запахом трав, которые сушились на верёвках у жилищ. Сначала ему показалось, что он тут один в этой странной тишине, среди этих серых камней, оплетенных красно-чёрными лианами, но вскоре он заметил движения – мимолётные, тихие, едва различимые. Видяничи, одетые в длинные мантии серого и тёмно-зелёного цвета, двигались по улицам, не спеша и почти бесшумно. Их шаги ложились беззвучно, точно тени скользили над землёй, а движения их были столь плавны и лёгки, что казалось – само время застывало, уступая их неторопливому ходу. Инай с удивлением отметил, что они почти не смотрели друг на друга. Никто не здоровался, не разговаривал, и всё же между ними чувствовалась связь, как между листьями одного дерева. Эти люди казались странными: их лица были безмятежны, словно застывшая гладь озера перед грозой. Ни следа эмоций, ни тени суеты, ни малейшего признака той поспешности, что свойственна прочим смертным. Но больше всего поражали глаза. В них, как в бездонной поверхности древнего зеркала, преломлялась сама вечность: холодный свет далёких звёзд, тёмные тени неведомых миров и глухие вибрации времени. Эти глаза смотрели не на него, а сквозь него, будто видели что-то, что находилось далеко за пределами его понимания. На зданиях висели флажки, испещрённые символами, которые он не мог разгадать. Их узоры были настолько сложными, что глаз терялся в лабиринте линий, которые пересекались, изгибались и сплетались, как паутина. Казалось, что символы не просто нарисованы, а движутся, пульсируя с каждой секундой. Разноцветные флажки колыхались на слабом ветру, их движение напоминало танец листьев в водовороте, где каждый порыв задавал новый, непредсказуемый ритм, то замирая, то оживая вновь. Инай заметил, что стены домов были покрыты тонкой резьбой: изображения сцепившихся механизмов, вращающихся колёс и странных существ, которые удерживали в своих руках потоки времени. В этих узорах таилось нечто гипнотическое, словно сами линии и изгибы тянули за собой взгляд, увлекая его всё глубже, пока мир вокруг не начинал расплываться, теряя очертания и реальность. Девушка шла впереди, её шаги были уверенными и лёгкими. Внешне она отличалась от местных, но, что удивительно, не выглядела чужой. Лес, который перед ней склонял ветви, теперь остался позади, но лианы, казалось, тоже приветствовали её. Каменные улицы словно направляли её, открываясь перед ней плавными изгибами. Инай следовал за ней, не задавая вопросов. Её присутствие, как и само это поселение, дарило странное чувство покоя, смешанного с едва уловимой тревогой. Вскоре они вышли на открытую площадь, в центре которой возвышалась чёрная башня. Её стены были сделаны из гладкого, отполированного камня, который не отражал свет, а будто поглощал его. Вершина башни тонула в молочной дымке, словно ускользала из мира осязаемого. Инай всматривался в неё, чувствуя, как в груди зарождается странное беспокойство – едва уловимое, но неумолимое, будто нечто невидимое и важное пыталось пробудить его сознание. Вокруг башни собрались люди. Их фигуры напоминали тени, скользящие между светом. Они стояли неподвижно, но казались живыми, их очертания дрожали, будто нарушая границы реальности. Инай попытался разглядеть их лица, но туман и игра света скрывали их черты. В тот момент ему показалось, что эти люди – не просто жители деревни, а хранители чего-то древнего и важного. Агнеша остановилась перед башней и обернулась к нему. Её лицо, освещённое тусклым светом, оставалось спокойным, но в глазах мелькала тень улыбки.

– Тебе туда, а я зайду кое-куда и потом домой, – сказала она тихо.

Инай почувствовал, как странная дрожь пробежала по его телу. Он понимал, что это место – не просто деревня. Оно было чем-то большим, древним, загадочным.

– Тебя уже ждут, – сказала она, указывая на массивные ворота башни, пятясь назад.

Инай замер. Он почувствовал, как что-то горячее и обжигающее зашевелилось внутри него. Это было похоже на голос, тихий и настойчивый, но он не понимал его слов. Он обернулся, надеясь увидеть или услышать поддержку девушки, но она лишь кивнула, будто говоря, что теперь всё зависит только от него.