Индиго

Дженкинс Беверли

Мгновение он вглядывался в ее лицо, затем сказал:

— Спасибо, что сохранила мне жизнь. Я мог бы умереть, если бы ты не согласилась приютить меня.

— Пожалуйста. Ты нужен Дороге.

Затем Эстер спросила:

— Итак, когда ловцы упомянули Уиттакер?

— Спустя некоторое время после того, как все шестеро по очереди проучили меня. Я помню, как лежал на земле и испытывал такую боль, что был бы рад смерти. Вожак наклонился и захихикал: «По всему штату было полно ловцов, которые ждали тебя на границе с Огайо, но я был единственным, кто

нашел меня». Сказал, что в саду в Уиттакере завелась змея. Он счел вполне уместным, чтобы я узнал, что меня предал один из моих же людей, прежде чем он отправит меня в ад.

— Ты знаешь кого-нибудь в Уиттекере? — спросила Эстер.

Гален покачал головой.

— Нет.

— Тогда я не понимаю. Кто из живущих здесь мог знать, что ты приедешь? Ты наверняка не объявлял о своем намерении приехать сюда заранее?

— К сожалению, в некотором роде объявлял. Ты знаешь что-нибудь о людях, которые создали Орден?

Эстер знала. Орден был основан чернокожими кондукторами в Детройте. Члены Ордена были известны под разными названиями, одним из которых было «Афроамериканские тайны: орден людей угнетения».

Их секретные пароли, рукопожатия и кодированная система идентификации были модифицированы для использования многими агентами и кондукторами на дорогах. Среди основателей ордена были два самых успешных кондуктора Детройта — Уильям Ламберт, лидер сети дорог Мичигана, и Джордж Де Батист, портной из Детройта. Де Батиста так ненавидели на Юге, что любого ловца рабов, который смог бы его поймать, ждала награда в тысячу долларов. Эстер сказала:

— Гален, я не могу поверить, что кто-то из этих людей предал тебя. Ты сам сказал, что тебе было очень больно после избиения. Ты уверен в том, что слышал?

— Я бы поставил на это свою жизнь.

Эстер видела, что он верит в то, что говорит. Она не знала, что сказать.

Вместо этого она спросила:

— Почему ты сообщил им, что направляешься сюда? Ты часто так делаешь?

— Обычно мои планы известны только мне и моим пассажирам. Однако у меня была кое-какая информация, которую я вез на север — информация, запрошенная Орденом. Они знали приблизительные даты моего прибытия, так что кому-то нужно было просто передать эти сведения ловцам рабов.

Эстер все это казалось ошеломляющим.

— Давай предположим, что предатель действительно существует, как ты предлагаешь его или ее найти?

— На этот вопрос я пока не могу ответить.

— Не можешь или не хочешь?

Он улыбнулся.

— И то, и другое.

Эстер не стала настаивать. Она встала и спросила:

— Ты хочешь встретиться с членами местного комитета бдительности?

— Нет. Чем меньше людей знает, что я поблизости, тем лучше.

— Я согласна, но кондукторы заслуживают того, чтобы быть предупрежденными, если среди нас есть предатель. Они, безусловно, захотят узнать, откуда я получила такую компрометирующую информацию.

— Я понимаю, и мне придется пойти на такой риск.

Затем Эстер задала вопрос, который не давал ей покоя.

—

Гален, почему ты рассказываешь все это мне? Откуда ты знаешь, что это не я предательница?

— А это ты?

— Конечно, нет.

— Тогда вопрос спорный, малышка.

Он произнес это так мягко, что ей показалось, будто он ласкает ее не только голосом. Ей удалось спросить:

— Ты готов к мази Би?

Он кивнул.

Она присела на край койки, пока он расстегивал рубашку. Когда обнажилась его грудь, она постарались успокоить покалывание, которое он, казалось, вызывал, и начала медленно наносить мазь, как этим утром. Жар, исходящий от его груди, казалось, отвлекал еще больше, чем раньше. Работая, она не могла удержаться, чтобы не взглянуть на его плоские коричневые соски, а затем приказала себе сосредоточиться на том, что она должна была делать.

С закрытыми глазами Гален чувствовал, как ее теплые пальцы медленно приводят его в состояние ленивого возбуждения. Прошло довольно много времени с тех пор, как он в последний раз ощущал нежное женское прикосновение; обычно в дороге он соблюдал целомудрие, однако ее руки цвета индиго напомнили ему, как давно это было. Вместо того, чтобы смутить ее очевидным доказательством своего растущего желания, которое вскоре должно было стать очевидным, Гален накрыл ее руку своей, чтобы остановить ее.

Эстер удивленно подняла глаза. Ее ладонь, зажатая в его руке, будто горела огнем.

— Я сделала тебе больно?

Он усмехнулся и медленно открыл глаза.

— Нет, Индиго, ты не причинила мне боли. Я просто думаю, что на сегодня с меня достаточно мази.

Гален подумал о том, каково это — чувствовать, как она прикасается к нему без стеснения. Он понял, что такие образы не помогут унять его пробудившееся возбуждение, поэтому он поднял ее руку и стал рассматривать ее.

Эстер старалась оставаться спокойной и невозмутимой, но у нее не получалось унять дрожь в руке.

— У тебя красивые руки, Эстер Уайатт. Они похожи на экзотические орхидеи цвета индиго.

Эстер смогла только сглотнуть.

— Ты дрожишь, — констатировал он.

Гален впервые заметил, что на ее мизинце не было ногтя. Казалось, он был отрезан. Он осторожно провел своим пальцем по укороченному пальцу и тихо спросил:

— Как это произошло?

— Моя мама сделала это через несколько дней после моего рождения. Они с отцом надеялись, что это сделает меня достаточно заметной, чтобы моя тетя смогла меня найти.

— Когда-нибудь тебе нужно будет рассказать мне эту историю.

Гален испытал непреодолимое желание поднести палец к губам, но он не хотел пугать ее, поэтому проигнорировал это желание и медленно отпустил ее руку.

— Что это за аромат на тебе? — тихо спросил он.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы оторваться от его взгляда.

— Я… не пользуюсь духами.

Он наклонился и вдохнул сладкий аромат, исходящий от ее дрожащей шее.

— Это не духи?

Эстер старалась говорить спокойным тоном.