Индиго
Шрифт:
Пока она ходила по саду, наклоняясь то тут, то там, чтобы положить яблоко в корзину, она очень остро ощущала присутствие Галена. Она знала, что он наблюдает за ней, и она почувствовала, как к ней возвращается прежняя нервозность. Она сказала себе, что ведет себя глупо, с какой стати она должна быть такой пугливой, как юная девушка со своим первым кавалером? В свои двадцать четыре года она уже пережила те времена, когда у нее перехватывало дыхание от мужчины, даже такого интригующего и непостоянного, как Гален. Да, он был Черным Дэниелом, самым известным кондуктором на Дороге, но он также мог быть грубым, вспыльчивым и высокомерным до невозможности, не говоря уже о его лице, которое
Голос Галена прервал ее размышления, когда он спросил:
— Кто здесь самый крупный землевладелец?
— Джейкоб Арай. Он поселился здесь в 28-м году, и у него около ста восьмидесяти акров.
Она вернулась и села на ближайший пенек, затем оглядела окрестности.
— Во времена моих прадедушки и бабушки самыми крупными землевладельцами в этом районе была семья Монтгомери. По словам моей тети Кэтрин, они владели более чем тысячей акров земли в этой части графства.
— У них все еще есть потомки в этом районе?
— Нет, Монтгомери были тори. Когда корона проиграла войну, Монтгомери потеряли все. В конце концов они эмигрировали в Канаду вместе с другими бежавшими сторонниками тори, и мой прадед приобрел часть земли.
Гален оглядел невспаханные поля и спросил:
— Сколько у тебя акров земли?
— Около ста десяти.
— Ты не занимаешься сельским хозяйством?
— Нет, но мистер Хаббл занимается на участке, который я ему сдаю в аренду. Во время сбора урожая он отдает мне часть прибыли. Он живет примерно в пяти милях к востоку.
— Кто-нибудь поблизости продает землю?
— Почему? Ты хочешь жить среди нас, предателей?
— Возможно.
— Ты, конечно, шутишь?
— Может быть.
Он с трудом поднялся с пня. Опираясь на трость, он встал и сказал:
— Думаю, на сегодня с меня хватит прогулок на свежем воздухе.
Эстер все еще была ошеломлена возможностью того, что он мог купить землю где-нибудь поблизости. Ей хотелось забросать его вопросами.
Гален почувствовал это и, не в силах удержаться, чтобы не поддразнить ее, спросил:
— Я возбудил твое любопытство, мисс Уайатт?
Эстер была удивлена улыбкой на его избитом лице.
— Да, Гален, это так.
— Хорошо, — сказал он, тихо посмеиваясь. — Хорошо.
Эстер смотрела, как он ковыляет обратно к дому, и ее вопросы остались без ответа.
Позже в тот же день Эстер размышляла над его поразительным заявлением. Действительно ли он собирался купить землю в этом районе, и если да, то с какой целью? Она никогда не слышала никаких историй о том, где жил Черный Дэниел, когда не был в разъездах, и ничего не слышала о том, что у него есть семья. Все, что она знала, это то, что Черный Дэниел помогал рабам бежать и вел их на север, и что он, как и уэслииты, никогда не терял пассажиров. Была ли у него где-нибудь жена, которая сейчас очень переживала из-за его отсутствия? Иметь супругу будучи членом Дороги, должно быть, мучительно. Учитывая все опасности, с которыми приходилось сталкиваться — ловцов и собак, которых нужно было избегать, — и вполне реальную угрозу предательства, нависшую повсюду, Эстер была благодарна своему жениху, Фостеру Квинту, который не имел официальных связей с Дорогой. Ее собственное участие было достаточно опасным. Фостер, канадец по происхождению, в настоящее время заканчивал учебу в Оксфорде в Англии. Весной он собирался вернуться к берегам Америки. Перед ее мысленным взором возникло смуглое лицо Фостера, и она поняла, что написала ему всего один раз с тех пор, как приехал Гален. Она добавила еще одну пренебрежительную отметку в послужной список
Эстер вошла в подвал и обнаружила, что он подкладывает дрова в старую печь. Прохладный воздух, царивший там, внизу, идеально подходил для зимовки овощей и других продуктов, но сырость и холод под землей не были идеальным местом для людей. Возможно, ей придется подумать о том, чтобы переселить его в дом, если он задержится дольше.
— Вот твой обед, — позвала она.
Он отвернулся от печки, кивнул в знак приветствия и направился обратно к своей койке. Он сел, прислонил трость к тонкому матрасу и взял поднос.
— Здесь есть лекарство?
Эстер покачала головой.
— Нет. Когда Би заходила сегодня утром, я рассказала ей о твоих успехах, и она сказала, что ты, вероятно, можешь обойтись без него.
Он снова удивил ее своей улыбкой.
Эстер застенчиво улыбнулась в ответ.
— Я сказала ей, что ты будешь рад это слышать. Она зайдет и посмотрит, можно ли снять швы в ближайшие несколько дней.
— Хорошо. Чем скорее я избавлюсь от этих ниток, тем лучше.
Обед состоял из тушеных помидоров, сочного мяса и самой сладкой рыбы, которую он когда-либо пробовал.
— Ты чертовски хорошо готовишь, Эстер Уайатт.
— Спасибо.
Он не сводил с нее глаз, и она снова почувствовала его притяжение. Пытаясь не обращать внимания на эти ощущения, она спросила:
— После еды ты расскажешь мне о засаде? Сегодня вечером у нас заседание Комитета бдительности, и его члены захотят узнать о предателе.
— Так ты мне веришь?
— Твои травмы говорят сами за себя, но то, что Иуда из Уиттекера, еще не доказано.
— Я вез на фургоне нескольких пассажиров — мужчину по имени Эфраим, его жену Лайзу и их шестилетнего сына Джейка. Я заранее нарядился, чтобы выглядеть как пожилая белая вдова, в шляпке и вуали, потому что часть пути до Мичигана мы проделали на поезде. Эфраим и его небольшая семья выдавали себя за моих слуг.
Эстер знала, что использование поездов для поездки на север было несколько более распространенным явлением, чем предполагали рабовладельцы и ловцы рабов. В частности, светлокожие чернокожие часто использовали свой цвет кожи, чтобы выдать себя за белых, а затем отправлялись по рельсам к свободе. Один из самых знаменитых побегов той эпохи был совершен в 1846 году очень светлокожей Эллен Крафт и ее мужем Уильямом, рабами из Джорджии. Эллен, переодевшись в молодого плантатора, путешествовала со своим темнокожим мужем, выдававшим себя за слугу, на поездах и пароходах из Джорджии в свободную землю Филадельфии.
Голос Галена привлек внимание Эстер.
— Мы въехали в штат через округ Касс. Я знал семью в Энн-Арборе, которая приютила бы нас, и мы отправились туда. Это заняло у нас три дня, но, когда мы подъехали к дому, я не увидел света в окнах и в руке жокея.
На крыльцах многих домов по Дороге или во дворах перед домом стояла небольшая статуя чернокожего жокея в красном мундире, держащего в вытянутой руке фонарь. Если фонарь был зажжен, беглецы знали, что можно безопасно подойти к дому и попросить убежища. Если фонарь не горел, путешественники знали, что нужно двигаться дальше, потому что в этом районе небезопасно. В доме Эстер на протяжении многих десятилетий был такой фонарь. Он стоял у дороги, якобы для того, чтобы освещать путь к задней части дома. Из-за присутствия Шу и его людей огонь в нем не горел уже несколько дней.