Индиго
Шрифт:
Они пошли по узкой тропинке через высокие кусты и деревья. Пройдя несколько сотен футов, она остановила их на небольшой поляне, на которой стояла заброшенная хижина. Она жестом пригласила Эстер присесть на ближайший пень.
— Теперь мы будем ждать, — заявила она.
— Чего? — спросил Фостер.
— Моего старого друа Эзру Шу.
Эстер застыла и посмотрела в удивленные глаза Фостера.
Фостер уставился на Дженин так, словно никогда раньше ее не видел. На самом деле это так и было. Как и предсказывал Гален, Дженин наконец-то показала Фостеру свое
— Зачем ты это делаешь? — спросил он.
— Деньги. Шу пообещал мне достаточно, чтобы я смогла добраться на запад.
— Деньги?! Ты позволишь продать ее на юг ради денег?
— Да, — сказала она без тени вины.
— Но она твоей расы.
Дженин усмехнулась:
— Раса. Что мне дала принадлежность к расе? То, что я родилась чернокожей, — это проклятие, камень на моей шее, но чем больше у меня будет денег, тем меньше этот камень будет весить.
Эстер перебила ее:
— Дженин, мой муж очень богатый человек, если тебе нужны только деньги, он будет готов отдать все ради моего спасения.
— Если бы все было так просто, я бы подумала об этом, но все деньги в мире не вернут Лема.
— Ты делаешь это из мести? Лем был предателем.
— Да, он был предателем. Но он также был моим любовником.
Эстер видела, как побледнело лицо Фостера и поникли его плечи. На мгновение в его глазах появилась боль, от которой у Эстер защемило сердце.
Он спросил:
— Значит, ты никогда не любила меня?
Она одарила его насмешливой печальной улыбкой.
— Ты был именно тем Галлахадом, который мне был нужен.
— Что ты делала в Англии?
— Один очень богатый человек увез меня туда. Я была его любовницей. Он был убит в драке, и я осталась без гроша. Когда ты наткнулся на меня в трюме, я возвращалась домой, потому что у меня закончились деньги.
— И все же ты притворилась, что любишь меня. Почему?
— Потому что я знала, что ты доставишь меня в Мичиган. Другим моим кандидатом был студент из Кливленда, с которым мы познакомились на борту корабля. Проживание в Огайо тоже было бы приемлемым из-за его близости к этому штату. Я выбрала тебя, потому что ты сказал, что ты из Уиттакера. Я знала, что Лем здесь, потому что он написал мне после того, как нашел свою мать.
Эстер многозначительно сказала:
— Мать, чье сердце он разбил.
— Точно так же, как она разбила его сердце, когда бросила его и больше не вернулась. Он ненавидел ее, поэтому не испытывал чувства вины за то, что использовал ее таким образом.
— Где твоя семья? — спросил Фостер.
— У меня нет семьи. Меня продали в младенчестве, и я никогда не знала своих родственников.
Эстер поняла, что у них с Дженин было схожее начало, и задумалась о том, как изменилась к лучшему ее собственная жизнь после того, как ее нашли и увезли на север. Где бы была Эстер, если бы не Кэтрин Уайатт? Стала бы она обманывать и похищать своих соседей? Она сомневалась в этом, но знать точно не могла.
— Где мои документы, Дженин?
— Они у Шу. Он давно хотел наложить на тебя лапы.
—
— Нет, в то время я была дома. Я слышала, что ущерб был довольно значительным, — сказала она с противной улыбочкой.
Затем добавила:
— Эзра решил, что они где-то у тебя в доме. Похоже, все вы, беглецы, мыслите одинаково. Фальшивые задники высоких комодов и платяных шкафов — довольно распространенное место для тайников.
Эстер испытала облегчение, узнав, что ее никто не выдал, но она решила проинформировать людей о необходимости проявлять больше воображения, пряча свои документы, когда это испытание закончится. И оно закончится, потому что она знала, что Гален найдет ее. Она спросила Дженин:
— Ты хоть представляешь, что с тобой сделают мой муж и его друзья, когда узнают о твоей связи с Шу?
Дженин холодно улыбнулась.
— Как только Эзра заплатит мне мою долю, этот твой богатенький мулат никогда меня не найдет.
Эстер ответила:
— Ради тебя же надеюсь, что нет.
Фостер, который, казалось, только что пришел в себя после того, как услышал поразительный рассказ Дженин, тихо сказал ей:
— Я не могу позволить тебе сделать это, Дженин.
— Ой, напугал. А теперь иди к тому пню и садись. Нам не придется долго ждать.
Хотя Эстер не показывала свой страх, она относилась к предстоящему появлению Шу с растущим беспокойством. Если ему всё-таки удастся увезти ее на юг, она и ее нерожденный ребенок станут рабами, которым придется подчиняться прихотям и желаниям того, кто будет ими владеть. Ее ребенка могут продать, как это случилось с ней и ее матерью. Она отказалась обдумывать этот мрачный сценарий, потому что верила в своего мужа.
Фостер посмотрел на Эстер и печально сказал:
— Я был дураком.
Эстер покачала головой.
— Нет. Она сыграла на твоем самом уязвимом места — твоем сердце.
Он повторил про себя:
— Глупый, слепой дурак.
Затем он прямо спросил Эстер:
— Она ведь не видела вас с Вашоном в школе, не так ли?
Эстер отрицательно покачала головой.
Он бросил холодный взгляд на Дженин.
— Все было наоборот? Это ты была в тот день в школе?
Дженин просто ответила:
— Да.
Его лицо исказила гримаса.
— С кем?
— С Лемом.
— И ты назвала Эстер шлюхой, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты позволила мне поверить, что ты слишком застенчива, чтобы делить со мной постель. И все это время ты наставляла мне рога на глазах у всего мира?!
Он бросился на нее, как безумный, а она очень спокойно выстрелила в него. Фостер упал на землю, корчась от боли и держась за раненую руку.
Эстер подбежала к нему. Со связанными руками она могла только склониться над ним, чтобы посмотреть, как у него дела. Он медленно перевернулся и с трудом принял сидячее положение, чтобы опереться спиной о дерево. Он тяжело дышал. Между пальцами, прижатыми к его раненому плечу, текла кровь. Огнестрельное ранение не было смертельным, но он отчаянно нуждался во враче.