Индийский веер
Шрифт:
Я воспользовалась первой же возможностью поговорить об этом с Лавинией. Она отдыхала перед подготовкой к вечеру, когда должны были собраться ее друзья. Мне уже приходилось несколько раз присутствовать на таких вечерах, где она грациозно представляла меня как свою подругу из Англии. Меня с любопытством разглядывали мужчины, которые, возможно, думали, что меня легко завоевать, но усилия, которые необходимо было потратить на соблазнение, вряд ли казались им стоящими; и когда обнаруживалось, что я всего лишь
Она лежала на своей кровати с ватными подушечками на глазах.
— Лавиния, — обратилась я к ней, — я должна сказать тебе пару слов.
— Разве тебе не сказали, что я отдыхаю?
— Да, но я все равно пришла.
— Что-нибудь важное? — Она сняла ватку с правого глаза и посмотрела на меня.
— Очень важное.
— Тогда скажи. Ты передумала и хочешь пойти на вечер? Хорошо. Надень розово-лиловую бухару. Это лучшее из того, что у тебя есть.
— Это не то. Сколько у тебя здесь занято слуг?
— Что за вопрос ко мне? Спроси Хансама. Это знает только он.
— Так много, что один человек не играет никакой роли.
— Я думаю, что ты права.
— Я хотела поговорить с тобой об айе.
— А что с ней? Она скоро уйдет.
— Я не думаю, что ей следовало бы уходить.
— Ладно, няня Филрайт захочет освободиться от нее, я уверена.
— Она не хочет.
— Она так тебе сказала?
— Да. Понимаешь, Луиза любит айю.
— О, дети любят всех.
— Это не так. Послушай, Лавиния. Эта айя находится с Луизой с самого ее рождения. Она многое значит для ребенка. Безопасность, стабильность. Можешь ты это понять?
У Лавинии появились признаки раздражения. Ей хотелось поговорить со мной о некоем капитане Ферримене, который определенно заставлял майора Пеннингтона Брауна ревновать.
Но я была непреклонной.
— Лавиния, для тебя не будет никакой разницы, останется здесь айя или нет.
— Тогда зачем меня из-за этого беспокоить?
— Потому что ты можешь все изменить для нее. Она самая несчастная женщина.
— Да?
— Послушай, Лавиния, я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня.
— Полцарства, как говорят в сказках.
— О, не так много.
— Тогда это твое.
— Будь серьезной. Я хочу, чтобы ты оставила айю.
— Это все?
— Для нее это значит очень много.
— А что это для тебя?
— Лавиния, я беспокоюсь. Я хочу, чтобы она была счастлива. Я хочу, чтобы была счастлива Луиза. Если она уйдет, они будут несчастливы обе.
— Послушай, Друзилла. Почему ты так одержима этим? Почему я должна беспокоиться, уйдет эта женщина или останется?
— Я знаю, что тебя эти мелочи не волнуют,
Она рассмеялась надо мной.
— Ты такое странное создание, Друзилла. У тебя необычная навязчивая идея. Мне все равно, что ты сделаешь. Если хочешь, оставляй айю, при условии, что няня Филрайт не возражает. Она не должна огорчаться. Да и мама была бы недовольна, поскольку это ее выбор. Я не хочу больше беспокоиться!
— Я могу тебя заверить, что Элис Филрайт согласится со мной. Она волнуется за благополучие Луизы. Алан тоже любит айю.
— Передай мне зеркало. Как ты думаешь, не становлюсь ли я слишком полной?
— Что касается внешности, ты красива.
— То есть черная только моя душа?
— Не то, чтобы черная.
— Но не блещет белизной.
— Нет. Но я думаю, что ты не совсем безнадежна.
— И если я выполню твое желание, будешь ли ты просить за меня у Бога, когда заслужишь вознаграждение за свое целомудрие, а я буду приговорена к пламени?
— Обещаю.
— Тогда хорошо. Просьба удовлетворена.
— Я могу сказать айе, что ты ее оставляешь?
— Говори ей все, что хочешь.
Я подошла к кровати и поцеловала ее в макушку.
— Спасибо, Лавиния. Ты не представляешь, какой ты сделала меня счастливой.
— Тогда останься и поговори со мной, пока не придут меня одевать. Я хочу рассказать Тебе о капитане Ферримене, который действительно очень привлекательный. Он также очень умен и говорят, он остроумный.
Так я слушала и отпускала те комментарии, которые она ожидала, пока не пришла горничная, чтобы помочь ей одеться.
Это была малая цена за одержанную победу.
Когда я сказала айе, что вопрос об ее уходе больше не стоит, она взяла мою руку и благоговейно поцеловала.
Я отдернула ее, бормоча:
— Ничего особенного… это очень правильно, что вы должны остаться.
Но она продолжала смотреть на меня глазами, в которых отражалась ее душа.
Позже Элис поделилась со мной:
— Айя смотрит на вас как на своего рода всемогущее божество.
Я рассказала ей то, что произошло.
— Я думаю, что вы заслужили ее вечную благодарность, — сказала она.
Луиза менялась. Теперь она была счастливым ребенком. Она готова была любить любого, кто выражал ей расположение. У нее была айя, и теперь приехали мы: няня и я. Элис была строгой, но любящей; она полностью соответствовала своему назначению и успешно справлялась с этим. Алан тоже полюбил ее. Я учила и его, маленького. Он любил картинки в книгах, которые я привезла, и мог уже выбрать некоторых животных, которых я показала ему.
Луиза любила петь. Ей нравились детские песенки, которым я ее научила, и можно было часто слышать звуки: «Ба, Ба, черная овечка» и «Кольцо, кольцо из роз».