Индотитания
Шрифт:
ПРОФЕССОР. Философский план гораздо опасней физического. Потому что из философского плана рождается идея. А идея — это нацизм, коммунизм, сепаратизм и многое, многое другое.
ЖОРА. А религия?
ПРОФЕССОР. Не путай религию с идеей. Любая религия, как правило, не позволяет убивать людей пачками. А вот идея позволяет еще не то. Потому что идеи изобретаются людьми.
ЖОРА. А религии? Профессор, где ты? Отключился…
ФЛАВИЙ. Полиция
ЛЕНЬКА. И что творится?
ФЛАВИЙ. Опять пьют. Помирились. Привезли загипсованных жениха с невестой. Родственники выглядят не лучше. Все перебинтованы и в синяках. Такое ощущение, что я вижу лазарет осажденной Иотапаты после отбитого штурма римлян.
ЛЕНЬКА. Ну-ка, подробней.
ФЛАВИЙ. Начали орать песни.
ЛЕНЬКА. Нет, про осаду Иотапаты.
ФЛАВИЙ. Что-то я устал. Пока.
ЛЕНЬКА. Отключился! Вот гад!
ЖОРА. Ну что ж. Раз все сбежали, значит и нам пора отдохнуть. Пока.
ЛЕНЬКА. Пока.
Мыслемолчание
Глава четвертая
ХАСАН. Эй, Профессор!
ПРОФЕССОР. Слышу тебя.
ХАСАН. Я вспомнил.
ПРОФЕССОР. Хм, ну-ну?
ХАСАН. Тебя звали Муртаз аль Сирт. Именно ты рассказал мне, что в мире нет ничего истинного. Именно ты поведал, что ради достижения благой цели все разрешено. Именно ты развязал мне руки! Я был молод и горяч. Я верил каждому твоему слову. Я стал твоим последователем. Я стал делать то, чему ты меня учил и к чему подбивал… А сейчас, после восьмиста лет раздумий, я понял, что пошел на поводу у Шайтана. И этот Шайтан — ты!
ПРОФЕССОР. Ты все сказал?
ХАСАН. Нет, я еще многое могу сказать!
ПРОФЕССОР. Тогда заткнись и слушай, что скажу я… Если ты думаешь, что болтливый язык можно отрезать, а мысль уничтожить нельзя, то глубоко заблуждаешься. В березах и липах недалеко от тебя сидят те, кто лишен возможности общаться. Хочешь присоединиться к ним? Я могу это устроить. Желаешь мыслить — думай, прежде чем выразиться. Я тебя предупредил.
ХАСАН. Когда я освобожусь от плена, в который попал благодаря тебе?
ПРОФЕССОР. Скоро.
ХАСАН. Как скоро?
ПРОФЕССОР. Не пройдет и недели.
ХАСАН. Я буду молчать.
КОНТУШЁВСКИЙ. А? Что? О чем это вы? Вот черт, прослушал…
Мыслетишина.
Утро следующего дня.
ЛЕНЬКА. Мать-перемать, ити твою двадцать пять!
ЖОРА. Что такое?
ЛЕНЬКА. Опять этот старый сокосос пришел надрезы делать!
ЖОРА. Шакал паршивый! Когда он уже напьется?
ЛЕНЬКА. Ай, гнида!
ЖОРА. Держись,
ЛЕНЬКА. Фу, отстал. К тебе пошел.
ЖОРА. Куда, гад? Чем я лучше других? Ай-е-ей! Глубоко-то как!
КОНТУШЁВСКИЙ. Давай громче!
ЖОРА. Пожалуйста. Контушёвский — козел!
КОНТУШЁВСКИЙ. Сами вы животные!
ЛЕНЬКА. Все. Ушел.
ЖОРА. Чтоб он захлебнулся!
КОНТУШЁВСКИЙ. А-а-а-а-а!
ЖОРА. Что это с ним?
ФЛАВИЙ. Какой-то юный живодер увеличительным стеклом выжигает у него на стволе надпись
КОНТУШЁВСКИЙ. Уй!
ЖОРА. Давай, пацан! Не скупись на слова!
ЛЕНЬКА. Про знаки препинания не забудь!
КОНТУШЁВСКИЙ. Садисты! Ай-ю-юй!
ЛЕНЬКА.
ПРОФЕССОР. Ха-ха-ха!
ЖОРА.
ФЛАВИЙ. Ушел.
ЛЕНЬКА. И что написал?
ФЛАВИЙ. «Наташка — шлюха». Это, наверное, про невесту из веселого дома.
ЖОРА. Почему так мало?
ФЛАВИЙ. Большими буквами.
ЛЕНЬКА. Ну, тогда молодец.
КОНТУШЁВСКИЙ. Жалости у вас нет! Одно слово — убийцы.
ЖОРА. Зато ты — добрая фея.
КОНТУШЁВСКИЙ. Идите вы все на колья для казнимых!
ЖОРА. Отключился, наконец. Эй, Профессор.
ПРОФЕССОР. Да.
ЖОРА. У меня вопрос. Если Неизвестный все время умирает в младенчестве (что считается безгрешным состоянием), то как он оказывается среди нас?
ПРОФЕССОР. Иному младенцу нельзя позволить вырасти. Иначе будет плохо миру.
ЛЕНЬКА. Гитлеру позволили?
ПРОФЕССОР. И что получилось?
ЛЕНЬКА. Но позволили же?
ПРОФЕССОР. Значит, это было зачем-то нужно. А время Неизвестного еще не пришло.
ЖОРА. Но ведь сейчас он безгрешен.
ПРОФЕССОР. Бывает, человек такого натворит, что грехи следуют за ним на протяжении многих поколений.
ЛЕНЬКА. А за тобой они не следуют?
ПРОФЕССОР. Разве Джафар был младенцем?
ЖОРА. Значит, когда-нибудь догонят?
ПРОФЕССОР. Возможно. Ладно, мне нужно кое-что обдумать…
ЖОРА. Ленька, что-то мне все это не нравится.
ЛЕНЬКА. Что именно?
ЖОРА. Философские измышления Профессора.
ЛЕНЬКА. Мне тоже.
ФЛАВИЙ. А вы уверены, что он рассказывает правду о своих прошлых жизнях?
ЖОРА. Уже нет.
ФЛАВИЙ. Профессор — шайтан.
ЛЕНЬКА. Хасан!
ХАСАН. Что?
ЛЕНЬКА. Кто такой Профессор?
ХАСАН. Не знаю.
ЖОРА. Ты же сам говорил, что он — шайтан.
ХАСАН. Не говорил.
КОНТУШЁВСКИЙ. Говорил. Флавий свидетель.
ХАСАН. Ты — кровожадная собака. Не верьте ему, он лжет.