Индустриализация
Шрифт:
Как пишет коренной алданец В.И. Оноприенко: «Жили старатели артелями в бязевых и ситцевых палатках, в которых обязательно стояла железная печка, грубо сколоченный стол, нары (зачастую из слегка затесанных жердей), в лучшем случае деревянные, самодельные топчаны. Пол и невысокий сруб в 60–70 сантиметров был из тех же жердей. Только в палатках начальства можно было увидеть примитивный стул-крестовину из двух досок, с прибитым к ней сидением. Конструкцию стула предложил один из управляющих прииском Ананий Абрамович Лозовский, поэтому стул назывался его именем, только на китайский
Артель имела «мамку», женщину, на обязанности которой было приготовление пищи, поддержание в палатках чистоты и порядка, стирка белья. Мамка была полноправным членом артели, получала такой же пай золота. За штопку получала с «сынков» особую плату. Чаще всего это была жена какого-нибудь старателя.
Служащие управления обычно объединялись в «коммуны», по 15–20 человек в каждой, и нанимали себе «мамку» со стороны.
Поскольку женщин на приисках было мало (членов семей из-за недостатка продовольствия завозить не разрешалось), то «мамки» обычно зарабатывали не меньше, а даже больше любого старателя».
В 1926-м на Алдане высадился целый десант из студентов и молодых горных инженеров, закончивших или заканчивавших Московскую горную академию и ленинградский Горный институт - Юрий Билибин, Сергей Раковский, Евгений Орлов… Некоторые из них вскоре вобьют свою фамилию в вечность, их именами города называть будут.
Первый выпускник Московской горной академии Виктор Селиховкин, к тому времени несколько лет отработавший на Ленских приисках, считался едва ли не самым опытным из них и тут же был назначен главным инженером Главного приискового управления «Алданзолото».
Жили они как все, питались в «коммуне», нанимали «мамку». Но эти молодые ребята видели несколько большую перспективу, чем просто «ловить фарт» на Алдане. Они развернут бешенную деятельность и вскоре алданские прииски давали до 45% золотодобычи молодого СССР.
Билибин потом напишет: «В 1926 г., когда трест Алданзолото пригласил меня в качестве геолога, мне удалось, воспользовавшись присутствием на приисках студентов-практикантов Московской горной академии, ныне инженеров, Б.И. Вронского, Н.И. Зайцева, М.Г. Котова и П.М. Шумилова и студента МГА П.Я. Дрожжина, организовать шесть геологопоисковых партий, которые продолжали геологическую съемку района, начатую В.Н. Зверевым».
Вот они на этом снимке – геологи-алданцы, тогда еще совсем молодые.
Слева направо стоят Николай Зайцев, первооткрыватель Аллах-Юнского золотоносного района; Владимир Серпухов, один из основателей новой отрасли геологии – учении о региональной металлогении; Петр Шумилов – первооткрыватель новых месторождений в Сусуманском районе. Сидят Юрий Билибин, первооткрыватель золота Колымы; его учитель, профессор Горного института Вадим Зверев, проведший первую плановую съемку на Алдане и на Колыме; Вольдемар Бертин, первооткрыватель золота Алдана. Ленинград, 1933 год.
Живые легенды отечественной геологии, отцы советского золота.
Вообще,
Хотя… Ворожит тому, кто на печи не лежит. А везет тому, кто везет. Первое, что сделали большевики накануне индустриализации – устроили массированную геологоразведку, разослали новоподготовленных спецов и студентов-старшекурсников во все концы страны, во все медвежьи углы необъятного СССР. Что мешало это сделать царю-батюшке?
Именно во время этого «геологического прочесывания» матерый волчара советской геологии, 27-летний ветеран Юрий Билибин открыл золото Колымы – одно из крупнейших месторождений в мире.
Вот он во время своей триумфальной и судьбоносной для страны Первой Колымской экспедиции.
Благодаря билибинскому открытию в нашем культурном коде возникли и теперь навсегда будут мертво прошиты слова-маркеры «Колыма» и «Магадан». Со всем своим богатейшим бэкграундом: киноцитатами про «Будете у нас на Колыме…», книгами «Территория» и «Колымские рассказы», шутками про Владивосток «широта крымская, но долгота колымская», спектаклем «Магадан (кабаре)» театра «Около дома Станиславского», песнями «Ты помнишь тот ванинский порт», «Мой друг уехал в Магадан», «От злой тоски не матерись, сегодня ты без спирта пьян…» и прочая, прочая, прочая...
Потому что вслед за билибинским открытием на свет появился «Дальстрой» - лагерный брат «вольняшечьего» «Союззолота». Именно «Дальстрой» позволит СССР нарастить золотодобычу в разы, и в 1936-м, обогнав по золотодобыче Калифорнию, погасит знаменитый «вексель Билибина».
Но я сейчас не про Колыму, а про Алдан.
К 1932 году прииск Незаметный разросся настолько, что уже официально стал городом Алданом – первым городом, построенным с нуля молодой социалистической республикой.
А вот теперь товарищ главный инженер Селиховкин расскажет нам, что стоит за этим изменением статуса населенного пункта, а товарищ американец Литтлпейдж прокомментирует.
Как утопить драгу. Литтлпейдж и Селиховкин
Итак, как же протекала индустриализация на Алдане?
Селиховкин:
«В конце 1928 года во главе золотой промышленности был поставлен Александр Павлович Серебровский. Он сразу обратил внимание на Алдан, в то время крупнейший и наиболее обещающий золотоносный район. В одной из первых же своих поездок на прииски он посетил Алдан.
Серебровский приехал зимой. Он совершил обычный путь на лошадях по снежному тракту.
В Ороченском управлении он обошел работы, расспросил подробно о системе разработок, о нормах выработки, как мы собираемся поднимать породу из шахт, освещать шахты, отливать воду, проходить дренажную выработку.
— Это же кустарщина! — воскликнул Серебровский. услышав наши объяснения. — Что вы делаете! Перестаньте проходить канавы вручную. Ведь это же адский труд! Сколько рабочей силы непроизводительно расходуется на проходку таким путем! Надо дать парочку экскаваторов для этих работ.