Инферняня
Шрифт:
— Ну и что, — пожал плечами старик. — Ручаюсь, вам встречались биосущности и постраннее… Сама ты с приветом! — вскинулся он на Вивиан.
Хм. А он забавный.
— Нет, я свой замок продавать не собираюсь, — сказал он ей.
Вивиан хмурилась, старик махнул рукой в сторону диванов:
— Можете присесть. Набегались сегодня.
Потом покивал рыжей в крапинку кошке:
— Да, он самый, что приносил сосиски. Но сегодня он без них, так что не стоит клянчить.
Но кошка, наверное, решила, что стоит
— Жаль, что они меня не понимают как я их, — проскрипел старик и крикнул в сторону дверного проема в глубине комнаты:
— Нэнс, у нас гости. И они голодные!
Неужели он слышит все до одной мысли, так, главное, не думать о чем-нибудь типа, какие у него кривые ноги, и волосы в ушах, ой!
Старик обернулся и, посмотрев на меня в упор, засмеялся.
Я просто обмерла. А он вдруг обратился к Томасу:
— Нет, лучше не говори, что они его няня и мамаша, скажи, твои помощницы, секретарши. Выглядят неподходяще, конечно, — он критически оглядел меня и Вивиан.
Я съежилась, опустила глаза: разрез узкой юбки предательски открывал изодранные капроновые колготки, я схватила край разреза рукой и прижала к ноге.
— Одна слишком шикарна, другая наоборот, — сказал старик.
„Наоборот“ — это я. Вивиан безупречна, будто только что от стилиста.
— Ничего, они там мало что понимают в людских заморочках, — сказал старик.
А потом вдруг хмыкнул, глядя на Томаса. А Томас, смотревший в нашу с Вивиан сторону, явно смутился и стал гладить рыжую кошку, расположившуюся у него на коленях.
Интересно, что он прочел в мыслях Томаса. Он подумал о Вивиан или обо мне? Наверное, вспомнил, как он с ней целовался. А может, вообще, жалел, что рядом нет его библиотекарши!
— Поэтому я предпочитаю общаться с животными, — раздался голос старика. — Людские мысли слишком суетливы, — и он посмотрел на меня.
Черт, он все слышал!
— Ну, — я приняла непроницаемо — умный вид, — вы могли бы постараться их не слышать. И все.
Он схватил со стола колокольчик и затряс им прямо у моего уха, я думала оглохну! И закричал:
— Почему бы тебе не постараться его не слышать!
Я хотела отобрать колокол, но старикашка уже вернул его на стол.
Вивиан, сидевшая рядом со мной, поморщилась.
— Ужин у нас в семь, — сказал ей старик. — Так что если тебя не устраивает мое общество, можешь эти два часа гулять по саду.
Вивиан тут же соскочила с места.
— Задняя дверь там, — он махнул куда-то влево, я заметила там еще один проем.
Вивиан решительным шагом направилась туда. Через секунду хлопнула дверь.
— Только не нарвись на моих слизней и улиток, они к вечеру любят совершать променад! — крикнул старик, живо обернувшись на стук двери. А потом спросил у нас: — Надеюсь, она любит животных?
В этот момент
— Здравствуй, Томас, — улыбнулась женщина, поставила поднос на стол.
— Здравствуйте, Нэнси, — обрадовался ей Томас и, аккуратно переместив кошку с колен на диван, бросился помогать.
Я тоже поздоровалась.
— Здравствуй, — снова улыбнулась женщина.
— Ее зовут Алисия, — сказал старик.
Я только робко кивнула.
— Успел уже ее напугать, Алан! — сердито бросила она старику.
Ну, не то чтобы сердито. Она и сердилась как-то добродушно.
Старик не успел ответить, как хлопнула дверь в сад и в гостиную ворвалась взлохмаченная и почему-то вся в грязи Вивиан:
— Там! Там!
— Не любит, — коротко сказал старик.
Не любит?
— Животных, — кротко сказал старик мне.
— Каких животных! Это монстры! Монстры! — плакала Вивиан.
Нэнси салфеткой счищала грязь с ее платья.
— Монстры? — я привстала. Интересно что там за монстры. Я хотела сказать Томасу „Пошли посмотрим“, но Нэнси сказала:
— Успеешь, детка. Это всего лишь улитки. Ешьте, а то суп остынет.
— Улитки, — вздрогнула Вивиан.
— Конечно не всего лишь улитки! — обиделся старик на слова Нэнси. — Полметра ростом и говорят!
Полметра! Говорят!!!
А старик продолжал:
— Может, еще скажешь, что я их на обед выращиваю!
— Нет? — сказала я, с опаской покосившись на суп и пытаясь разглядеть, из чего он.
— Для еды у нас улитки и лягушки обычные, как у всех людей.
Будто все люди едят лягушек!
— Здесь — все, — тихо сказал мне на ухо Томас. — Это же Франция.
— Ты совсем дикая девочка, — сказал мне старик.
Я, значит, дикая. А тот, кто ест насекомых, значит, не дикий!
— Мы не едим насекомых! Мы же не варвары китайские, — сказал старик уже совершенно спокойно, засовывая белоснежную салфетку за воротник. — Томас, тебе придется заняться ее образованием.
— Чего? — возмутилась я.
А Томас с громким хлюпаньем втянул суп с ложки.
Вивиан, слегка успокоившись, тоже села за стол. Нэнси снова скрылась на кухне.
Знаете, что интересно? О чем можно разговаривать с улитками.
— О погоде, — как ни в чем не бывало сказал старик. — О толщине капустных листов. И лучше ли брюссельская капуста, чем кольраби?
— А вот и интересные! — сверкнул старик глазами на Вивиан.
Кто интересные? Улитки интересные? Тяжело, знаете, уловить нить разговора, когда половина диалога не произносится вслух. Это как слушать, как кто-то болтает по телефону. Ты уже готов поздравить женщину с тем, что у ее племянника родились тройняшки, как она, положив трубку, сообщает: