"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Так точно, — отвечал молодой ротмистр, — я состоял тогда в полках генерала фон Набельсдорфа.
— Запамятовал, не напомните ли, какие цвета у того генерала?
— Такие же, как у вас, господин полдник, белый с голубым. А герб — латная перчатка, сжимающая розу. Мы стояли на правом фланге. Не сдвинулись тогда и на шаг, хотя по нам два часа били их пушки, — отвечал Мальмериг.
Волков покивал головой, а потом сделал знак рукой:
— Садитесь, господин ротмистр. Продолжайте, господин Брюнхвальд.
— Вторая рота — рота
Рене кивнул головой:
— Так, господин капитан-лейтенант. Можете в моих людях не сомневаться, господин полковник.
— Думаю, ротмистром к господину капитану послать старшего сержанта Миллера.
Пятидесятилетний, за свою долгую солдатскую жизнь истерзанный железом сержант сразу встал, вот уж кто волновался тут, так это он. По лицу его даже пот стекал, хотя жарко-то и не было.
— Сержант Миллер был мне верным помощником многие годы, — говорил Брюнхвальд, — в ремесле воинском для него секретов нет.
— Ну, раз вы так за него ручаетесь и у господина капитана Рене возражений нет, то пусть ваш сержант будет ротмистром, — сказал кавалер.
— Я возражений не имею, — сказал Рене.
Сержант, вернее уже ротмистр, устало сел, вытирая лицо подшлемником и переводя дух. Даже от волнения не поблагодарил никого.
— Третья рота. Рота господина капитана Бертье, — продолжал Брюнхвальд. — Двести семь человек при шестнадцати сержантах, доспехов на три четверти едва пять десятков наберётся. Пик нет вовсе, алебард мало, молотов и протазанов тоже, копья да тесаки, да годендаги. Думал просить вас, господин полковник, купить хоть пару десятков алебард на роту и хоть полсотни пик.
— В вашем распоряжении остались деньги, Карл? — спросил кавалер.
— Остались. — Брюнхвальд склонился к Волкову и заговорил тихо. — И деньги есть, и ваши векселя. Но думается мне, что векселя ваши купцы здешние больше принимать не будут.
— Отчего же так? — спросил кавалер.
— Думаю, что они уже злы. Каждое утро целая делегация дожидается меня у палатки, — говорил Брюнхвальд всё так же тихо.
— И что же они хотят, Карл? — спросил Волков с усмешкой.
— Как, чего? — удивился его капитан-лейтенант. — Серебра, конечно. Или, на худой конец, хотят узнать, когда вы бумаги гасить думаете.
— В лагерь их больше не пускать, — всё так же ухмылялся Волков.
— Не пускать? — переспросил Брюнхвальд, кажется, с удивлением.
— Не пускать. Нечего всяким прохиндеям по лагерю разгуливать.
— Прохиндеям? Так мы что, расплачиваться по векселям и обязательствам не будем? — опять удивлялся капитан-лейтенант. — Сосем не пускать купцов сюда?
—
— Да? А! Да-да… — кивал Брюнхвальд.
— Да, Карл, купите требуемое оружие за серебро.
— Слушаюсь, господин полковник, — отвечал капитан-лейтенант, он точно был обескуражен положением дел.
Удивлённое и даже разочарованное лицо Брюнхвальда вызвало у кавалера желание всё объяснить ему. Но этого делать пока было нельзя. И кавалер сказал:
— Не волнуйтесь, Карл, мы купцам деньги обязательно вернём. Но позже.
— Позже? Просто я обещал. Говорил, что вы человек чести.
— Знаю, Карл, знаю, что вы сами ручались за мои векселя, и мы от них не отказываемся, просто вернём их тогда, когда нам это будет выгодно.
— Ах, вот как! — с облегчением произнёс Брюнхвальд.
— Да, господин капитан-лейтенант, именно так. И продолжайте, я желаю знать, что там у нас со стрелками.
— Да-да, господин полковник, — согласился Брюнхвальд и начал: — У капитана Рохи двести шесть человек при пяти сержантах, ротмистры его вам известны, это знаменитые Хилли и Вилли.
Молодые офицеры заулыбались смущённо, а капитан-лейтенант продолжал:
— Семьдесят восемь человек — это мушкетёры, остальные, кроме девяти человек, аркебузиры, у девяти человек никакого оружия нет.
Волков посмотрел на Роху: мол, почему так? А тот и говорит, на удивление резонно:
— Коли дойдёт до дела, так людишек поубавиться, а оружие никуда не денется, а пока я безоружным жалование половинное обещал.
И не поспоришь с ним. Волков только и спросил:
— Научились стрелять рядами?
— Конечно, — сообщил капитан стрелков с поддёвкой. — Слава Богу, пороха нам дают мало, зато времени у нас много, вот и учимся.
— Пороха даём стрелкам, согласно вашему распоряжению, пять выстрелов в день, так они уже тот, что мы закупили по новой, наполовину расстреляли, — напомнил капитан-лейтенант.
— Пусть стреляют, — произнёс кавалер, он был уверен, что мушкеты на поле боя буду очень важны. — Купите им ещё пороха и пуль, Карл.
— Как прикажете, господин полковник.
— Господин полковник, — взял слово капитан Пруфф.
— Слушаю вас, капитан, — поглядел в его сторону Волков.
— Мне бы тоже пострелять, хоть по десять выстрелов на орудие сделать, среди моих людей есть необстрелянные.
Волков молчит, смотрит на Пруффа чуть прищурившись, прикидывает в голове, сколько один выстрел картауны стоить ему будет. Да уж… Два совка пороха, это… Это почти ведро. А ведро — это десятая часть бочонка. Дорого, однако, будет пострелять артиллеристам. Один раз Пруфф бахнет из картауны, так два талера вдаль дымом белым полетели. Это ещё не считая картечи и ядер. Вместе с ними вдаль ещё полталера-талер улетят. А артиллерист думает, что начальство колеблется и продолжает уговаривать: