"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Или, к примеру, дев незамужних или даже беременных баб соблазнял в исповедальне, — вдруг вспомнил Волков и улыбнулся впервые за весь вечер.
— Ну или такое, — потупил очи, святой отец.
— Завтра со мной в город поедешь, — сказал кавалер, — расскажешь хорошим людям, как епископу сподручнее будет паству не обрести.
— Поеду, раз надо, — сказал брат Семион.
И Волов принялся за ужин. Он уже знал, что ему делать, и настроение от этого у него улучшилось, и аппетит тоже. Он даже посмотрел на угрюмую жену свою, которая быстро и жадно ела колбасу с жареной капустой, и спросил:
—
Он знал, что госпожа Эшбахт опять начнёт ныть и жаловаться, но сейчас даже это не могло испортить ему аппетита.
Глава 21
В город ему теперь было въезжать опасно. Там уже был граф, войска герцога на подходе, а может уже и в самом Малене. Глупо было бы попасть в плен, разъезжая по городу без надлежащей охраны. Но встретиться с нужными людьми ему было необходимо.
Он ещё затемно послал в город Максимилиана, чтобы тот просил господ отставных ландскнехтов, не всех, конечно, а самых влиятельных, встретиться с ним в таверне «У трёх висельников», что была на милю южнее города. То, в общем, была и не таверна, а вонючая дыра — скорее воровской притон, чем приличный трактир. Волков тут даже из-за запаха не хотел останавливаться. Но таверна эта была как раз на дороге в Эшбахт.
Туда кавалер и ехал по опостылевшей уже ему дороге. И снова вёз с собой золото. И кроме свиты с ним был брат Семион. Трясясь в седле, ехал на муле, после всех. Тарантас Волков ему брать воспретил, долго на тарантасе.
А ждали их в таверне два седых и уважаемых корпорала, крепкий ещё сержант Веллен, что служил писарем в конторе имперского штатгальтера и был с ним в хороших отношениях, а также почтмейстер Фольрих и землемер Куртц.
Расселись все за длинным чёрным, давно не скоблённым столом.
— Эй, баба, — кричал сержант Веллен, — пива подавай на всех, да смотри мне, носатая, чтобы кружки были чистые, чтобы к пальцам не прилипали!
— Эй, красотка, — добавлял один из корпоралов, тот, что со страшным шрамом на левой скуле, — и передай своему хозяину, чтобы пиво было свежее, а то, не ровён час, и сгорит ваш шалман к чёртовой бабке, если ребятам пиво придётся не по вкусу.
Ландскнехты умели себя поставить. Пусть в графстве было их и немного, может всего пять десятков, не больше, но то всё были люди опытные, бесстрашные и сплочённые. Корпорация их была весьма уважаема, и вовсе не потому, что почти все они служили на имперских должностях, а потому, что их характер был так же твёрд, как и их кулаки.
Пока трактирщик и баба мыли кружки, да искали бочку с хорошим пивом, Волков начал разговор — чего время тратить, которого у него и так было немного:
— Господа ландскнехты, не думал, что буду просить вас о помощи, но, кажется, к тому всё идёт.
— Уж не хотите ли вы, полковник, просить нас вступить в ваше войско? — с хитрецой спросил тот корпорал, что был без шрама.
— Нет, конечно, о том я вас просить не стал бы. Кому из мирной жизни захочется снова в солдатскую лямку впрягаться. Нет. Но вот с одним человеком местным, влиятельным человеком, дружбы у меня не выходит.
— С графом, что ли? — уточнил сержант.
— С графом,
— А, с епископом нашим новым? — догадался землемер Куртц.
Тут все господа ландскнехты заулыбались, а Куртц продолжал:
— Кажется, вчера, прямо в кирхе, на службе вы ему задали трёпку.
— Говорят, трясли его так, что шапка с него упала, — смеялся сержант.
— Что, знаете о том уже? — спросил кавалер.
— Так как же не знать, если весь город о том только и говорит! — заметил землемер, посмеиваясь.
Волкову было неприятно это слушать. Всякому будет неприятно, когда он дурь свою всем показал.
— Да не грустите вы, полковник, — сказал ему почтмейстер, — всё одно народ простой за вас. Не пришёлся поп новый городу. Люди говорят, что заносчив он и спесив больно.
— И прекрасно, мне нужно попа этого из города убрать, — наконец произнёс он.
— Убрать, но не железом? — уточнил землемер Куртц.
— Побойтесь Бога, господа ландскнехты, мы же не еретики какие, попов резать, — ухмылялся Волков, поглядывая на брата Семиона. — Нет, нужно его по-другому спровадить отсюда.
— Так расскажите, как, полковник, — сказал сержант Веллен. — Может у нас и получиться.
— Получится, господа ландскнехты, у вас получится, — говорил кавалер, вынимая из кошеля десять золотых монет и выкладывая их на чёрные доски стола одну за другой. — А как лучше это сделать, вам расскажет умный мой монах, брат Семион.
Тут ловкая баба стала им носить хорошее пиво в чистых кружках и первую подала монаху. Брат Семион принял утяжелённую кружку с благодарностью, благословил женщину и стал говорить. Говорил он не очень громко, не хотел, чтобы его слышали, поэтому всем тем, кто сидел за столом, приходилось тянуться к нему ближе. Господа ландскнехты к монаху тянулись, слушали его, а глаза их так и косились на десять жёлтых монет, что лежали на чёрных досках, так и косились.
После того, как умный монах всё объяснил и растолковал и господа отставные ландскнехты из маленской корпорации Южной роты Ребенрее поняли, что нужно делать и уже распихали золото по кошелькам, кавалер решил ехать домой. Пред тем, как он сел на коня, к нему подошёл почтмейстер и сказал:
— Пришли вчера ко мне два ловких человека, сказали, что от вас, полковник.
— Да, от меня, Фриц Ламме у них старший, — отвечал кавалер.
— Точно, Фриц Ламме, так он и назвался. С ними был один сопляк, посыльный, рыдал всё время. Не мог вспомнить имени адресата. А эти двое его всё спрашивали и спрашивали. Настырные. Не приведи Бог с такими связаться.
— То не прихоть. Надо найти, кому адресовалось одно письмо. Думаю, что это поможет мне узнать, кто причастен к нападению на меня, — сказал кавалер.
— У меня, конечно, бывает и по сотне писем в день, но все адресаты записываются в книгу. Поищем-поищем… Раз дело такое, то найдём, лишь бы сопляк вспомнил, в какой город адресовалось письмо. В общем, сделаю всё, что могу.
— Спасибо, друг, — Волков протянул почтмейстеру руку.
— Да не за что, полковник.
Старые вояки обменялась крепким солдатским рукопожатием.