Иной цвет

Клименко Михаил

– Ну так и что?- сердито спросила Лариса.

– Лариса, как ты думаешь, если по правде сказать, нормальный я или нет?

Она рассмеялась:

– Ну, конечно,-до этой минуты!.. Да что случилось-то?

– Кажется, никакие такие цвета я не вижу, а выдумываю.

– Выдумывал?..- нахмурилась Лариса.- Так кажется тебе или ты выдумывал? Выдумывал, чтоб людей удивить, что ли? Чтоб поразить меня, да? Зачем?

– Да не шуми ты. Выдумывал и выдумываю невольно!.. Сегодня вечером я звонил тебе. Не дозвонился и пошел в кино. Фильм старый, черно-белый

еще. Интересный. И вот, представляешь, где-то с середины сеанса персонажи на экране стали появляться слегка расцвеченными... Сначала-никакого цвета. Но как только я вспоминал, узнавал, кто это, какую роль играет, так сразу же во всей его фигуре проявлялся его особенный цвет.

– Мне это, Костя, не страшно. Честное слово. И ты меня не пытайся испугать такой ерундой.

– Я и не пугаю...-хмыкнул я.-Но ведь фильм-то был не цветной. Значит, я сам...

– Ах, Костя! Какой же ты счастливый,-засмеялась Лариса.- Всем темно, а тебе светло.

– Ты напрасно иронизируешь,-мрачно сказал я.-Выходит, что вообще все я как бы сам и "расцвечиваю", сам, от себя, наделяю цветом, в том числе и Ниготкова... Значит, одни сплошные ошибки были у меня...

– Сплошные?..- встав со скамейки, не то удивилась, не то возмутилась Лариса.-А я?.. Как же ты обо мне все точно узнал и верно увидел? Или все выдумал?.. Может быть, Костя, ты и взаправду ошибся. И я никакая вовсе не золотистая и не лимонная.

– Нет, я не ошибся,-твердо сказал я.

Мы с Ларисой никак не могли расстаться и проговорили еще часа три...

Домой я отправился в половине первого ночи.

Пошел кратчайшей дорогой - через туннель под железнодорожными путями.

Уже подходя к туннелю, я в его светлевшем, едва различимом противоположном прямоугольнике увидел розовато-фиолетовую фигуру. Этого и следовало ждать!

Не останавливаясь, я продолжал свой путь. Было совершенно очевидно, что идти обратно нельзя.

Я оглянулся: метрах в семидесяти за мной следовали две фигуры-одна сиреневая, другая-сизовато-терракотовая.

Я прошел через весь туннель и остановился в тени высокой железнодорожной насыпи.

Трое сразу же подошли и остановились в пятисеми метрах от меня - один спереди, двое других сзади, в тени. Нельзя сказать, что тут была тень, что с этой стороны насыпи было темно. Просто здесь было иное освещение.

Слева с пепельно-зеленоватой насыпи, поросшей высокой редкой травой, торопливо спускался, почти сбегал четвертый тип - какого-то непостижимо оранжево-фиолетового цвета. Уж мне-то было известно, что такого цвета быть не может, но отделаться от ощущения, что я вижу оранжево-фиолетовый цвет, я не мог.

Тот, которого я увидел первым, фиолетовый, сказал:

– Парень, дай прикурить. Спички есть?

– Я не курю,- еще не решив, что предпринять, как можно хладнокровней ответил я.

– Не ври, не ври!..-ласковым голосом остановил он меня, как бы нехотя приближаясь ко мне.Покуриваешь ведь...

Они все трое негромко, невесело засмеялись. И смех их был такой же,

как у тех в лесу: трусливый и вместе с тем издевательски жесткий, смех равнодушный и блудливый.

– А ну-ка, посмотрим, какой ты куришь табачок. Где у тебя кармашки? Ну-ка, ну-ка...

Он полез к моим карманам. Не прошло и минуты, как я их увидел.

Нет, они не медлили. Могло только показаться, что они совсем не торопились.

Из туннеля вынырнула ничем не примечательная "Волга".

Машина резко, бесшумно тормознула.

– Зосимыч!-негромко крикнул сбежавший с насыпи оранжево-фиолетовый.-За тобой легковая тянется...

Из туннеля выскочил "Москвич". Не знаю, почему не крикнул я сидевшим в нем людям. Или не сообразил, или постеснялся показать себя трусом?

Что было дальше, я не совсем четко помню. Они меня крепко держали, быстро подталкивали, едва ли не волокли к своей машине. И непрестанно, хитроумно били,-так что я не падал, но по временам у меня захватывало дух и в глазах темнело.

Как вдруг около самой машины они меня оставили, а сами куда-то бросились.

Из туннеля ослепительно сверкнули две фары.

До меня тут же донеслись чьи-то веселые, озорные слова: "Ребята, наших бьют!"

Раздался хохот.

Кто-то забарабанил по кабине грузовика.

Три моих преследователя мигом вскочили в автомашину, и через несколько секунд след их простыл.

Четвертый, оранжево-фиолетовый тип, тот, который был в стороне, на четвереньках стал подниматься обратно по насыпи...

Ко мне мигом подбежали человек десять незнакомых мне молодых людей. Кто-то из них помог мне. Я поднялся.

Начинал накрапывать едва заметный дождик.

– Кто они такие?-спросил меня самый оживленный и, наверное, самый смелый парень. Он, как мне показалось, никогда не унывал и поэтому-то был красно-оранжевого цвета, скорее даже огненный.

– Не знаю...-сказал я.-А вы кто такие?

– Мы строители,- синевато-зеленая девушка ладонью поправила косынку на голове.-Домой едем; Со второй смены.

Почти все ребята были всевозможных зеленых, синеватых и оранжевых оттенков.

– За что они тебя так?
– спросил меня огненно-цветный парень.

– Не знаю. А может, и знаю... Не нравлюсь я им.

– Ребята,- сказала синевато-бирюзовая девушка,-его надо до больницы довезти. Мало ли что...

– Довезем! Вот ребята из погони вернутся и поедем.

– Нет,-сказал я,-пойду домой. В больнице мне делать нечего.

Минут через десять, громко говоря, к нам подошли двое, а потом еще двое из числа этих же ребят.

– Ну что, Роман?
– спросил огненно-цветный одного из подошедших.

– Жаль, ну и жаль-не догнали. Хотел бы я его схватить за шиворот. Это они его так уделали? Завтра, парень, будешь цветной, как картинка. А мы за тем персонажем около километра бежали. И не догнали!..

– Вы поедете или пешком пойдете?!-злился высунувшийся из-за приоткрытой дверцы шофер с аккуратненькими усиками.