Иной облик разума
Шрифт:
что.
Яркий свет, оторвавшись от лиц путешественников, прижавшихся к стене, медленно
исчезал вьющимися отростками к основанию главного тела. Дрожание стен медленно
перемещалось по ведущей тропе к Центру и в другие отдаления. Куда именно, никто из
группы не ведал.
В темноте послышался щелчок, это Вадим включил фонарик, посматривая с опасением, не
вернутся ли яркие тени.
— Все, можно расслабиться. Разойдитесь.
— Многое видел, но такое в первый раз, —
спину, задумчиво выдохнул Маршал.
— Да тут есть, чему дивиться. С каждый разом становится все жарче, — поводя плечами, добавил Кобаль.
— С каждым разом я убеждаюсь в подлинности живой и могучей системы Эпилегата. Раз
от разу она приносит нам испытания, а мы подавляем свой разум неверием. Что нас
больше всего мучает, что подстерегает на пути к опасности? Все, с чем мы сталкиваемся, 34
есть единый и могучий объект истинного смысла. Да, я чувствую вещи, о которых не
следует сообщать другим, мало понимающим значение слова. А иные, неведомые для
меня значения могут погубить всю систему, разом стерев память мира, — подвел итог
Вадим, — нам нужно идти.
Вещи, уже собранные в вещмешок, но оставленные на произвол судьбы во время световой
атаки, дожидались своих хозяев. Закинув рюкзаки на спину, они двинулись цепочкой
вверх к городу Триссирию. Илью волновали не яркие тени, как их называл Вадим, а
размышление об увиденной им картине обнаженных девушек. Это все больше туманило
разум. Обычная буро-серая окраска крыс поменялась на белую, мертвые особи, не
успевшие перебраться в безопасное место, остались лежать застывшими трупиками.
— Ого, побелели… все из-за этой прошедшей штуки? — поинтересовался Маршал у
Вадима.
— Другой причины я не вижу.
— Вадим… перед яркой надвигающейся тенью и тогда, когда я упал, глотнув воздух, я
кое-что увидел, но не понял, что именно, — идя рядом с Вадимом, Илья подстраивался
под его шаги и несколько раз тронул за плечо. — Сначала я подумал что это сон, но
сейчас мне кажется, что это больше похоже на галлюцинацию.
— Что именно?
— Я видел здание, внутри него находилась статуя льва, над головой которой на потолке
крутился зеркальный шар, отражая свет, зеркала покрывали все стены помещения.
Посмотрев в одно из зеркал, я заметил, что мое отражение двигалось, выходя наружу. Ещё
я заметил на стеклянном полу непонятные для меня знаки… буквы переливались
волнообразным движением и, поднимаясь вверх, исчезали. Еще я увидел нагих девушек, обнимающих друг друга. Они лежали на полу… и мне показалось, общались с помощью
телепатии. А
Рассказав вкратце о видениях, Илья некоторым образом об этом пожалел. Он не был
уверен, что Вадим поймет его, а может, наоборот, посмеявшись, примет все сказанное за
сумасшествие или сон. Но ведь и он говорит о тех вещах, которые не следует упоминать, опасаясь, что недооценив, могут перевернуть первоначальный смысл. Илья, может быть, сам в глубине души усмехался над странным человеком, за которым он отправился в
поисках истины.
— Тут не о чем беспокоиться. Система испытывает тебя образами и твоим собственным
воображением. Это хороший признак! Ты сам жаждал познания, хотел разложить всё по
местам. Интеллект системы таким способом обучает тебя, направляя к будущему или
прошлому, акцентируя внимание на том, что ты должен знать… что ведет тебя к ней… что
должно быть. Скоро. Скоро мы дойдем до Триссирия.
— А что там?
— Там мы сможем, Илья, нормально отдохнуть. Есть кабинки для сна, дешево и не
накладно. Поспим по программе часиков шесть, и дальше… дальше к Западному
отдалению. Потом будет видно.
— Да, перевести дух не мешает, — умиротворенно сознался Илья.
Быстрая ходьба выматывала организм, не успевающий отдохнуть. Шедшие во втором
ряду на несколько шагов отставали, измотанным путешественникам не хотелось попусту
ронять слова. Ноги слегка подрагивали и гудели, хотя они старались это не показывать.
Плечи подались назад под тяжестью вещмешков. Легкие прочные ботинки, рассчитанные
на дальние расстояния, казались бесполезным средством, но, по сравнению с берцами, 35
неудобными в таких случаях, возможно, были спасением. Это удобная обувь, хорошо
переносимая в долгих передвижениях на дальние рубежи. Конечно, в бою лучше всего
использовать берцы, они менее травмировали стопу при ударе и прыжках.
— Мы почти дошли, осталось совсем немного, — язык Вадима заплетался, — за
поворотом туннельный зал и разветвление.
До поворота к основному туннелю, с которого они свернули, осталось примерно
несколько метров, не больше пятисот шагов. Продвигались к туннельному залу с
указателями, обозначающими движение к городам. Отблески света, замеченные группой, падали на стены за поворотом. Раздававшиеся голоса будоражили усталое тело, заставляли прислушиваться к хриплым разговорам из опасения ввязаться в
нежелательный конфликт с неизвестными людьми.
— Надеваем маски, это могут быть солдаты Центра. Илья, перекрой краник от попадания