Инсайт
Шрифт:
– Одними молитвами духа не изгнать. Обряд проводится монахами, но при участии опытного доктора. Обряд жуткий и очень опасный, – он сделал паузу и поднял глаза на гостей, – потому, что нельзя изгнать духа из живого человека.
– То есть? – недоумённо спросил Раснария, – не понимаю.
– То есть человека надо убить, идиот! – мрачно заметил Шут.
– Пошёл к чёрту! – стукнул себя по лбу Раснар.
– Ша! – гавкнул Стром. Братья вечно ругались друг с другом, и капитан привык затыкать им рот, когда они делали это в неподходящий момент. – Продолжай,
– Шут прав, – кивнул он, – чтобы дух освободил жертву, её тело должно стать мёртвым. Проблема в том, что при этом бренную оболочку покидают оба: и хозяин, и подселенец. Для такого обряда годится только один вид умерщвления – утопление. Потому что есть шанс вернуть жертву к жизни.
– Так вот оно что… – догадался капитан, – ты оживлял одержимых?
– Да, – ответил Лорд, – жертв Некроманта. Иначе их было не спасти. Пока врач выкачивает воду из лёгких и делает массаж сердца, монахи читают защитную молитву, чтобы, когда дух хозяина вернется в тело, подселенец не вернулся вместе с ним. Ведь у него приказ Некроманта и он может преследовать свою жертву. Поэтому перед обрядом на одержимого надевают защитный амулет, который при звуках молитвы образует временный незримый защитный купол. Подселенец через него пройти не может и тогда он уходит прочь.
– А бывали неудачные случаи? – уточнил Стром.
– К сожалению, я не волшебник, а всего лишь доктор. Поэтому да, иногда сердце жертвы не выдерживало.
– И они всё равно соглашались на это?! – удивился Раснар.
– Соглашались. И сами же об этом просили.
– Но ведь они могли не выжить…
– И всё же, – кивнул Мориус.
– А я бы тоже рискнула, если бы оказалась на их месте, – заметила Ева, – уж лучше воспользоваться шансом освободиться и снова стать собой, чем не быть себе хозяином.
Раснар укоризненно посмотрел в её сторону.
– У вас другой случай, – пожала плечами Ева, – ты же сам говорил.
– Ну… теперь я не уверен в этом, – расстроился Раснар, – выходит, что никакого обряда не было и я могу быть одержим этим придурком.
– Или же это придурок на самом деле одержим идиотом, – тут же съязвил Шут.
Раснар что-то хотел ответить, но вместо этого тихо зарычал, увидев свирепый взгляд Строма.
– Вы можете общаться между собой, – заметил Мориус, – у одержимых такого, как правило, не наблюдается. Когда телом жертвы владеет подселенец, сама жертва не осознаёт себя, не может сопротивляться. Хоть священник и обманул вас, я думаю, что даже настоящий обряд вам бы не помог. Вы либо все вернулись бы в тело, либо просто погибли.
– Просто погибли! – проворчал Раснар, – говоришь, как мясник!
– Врачу нельзя быть чувствительным, – заметил Лорд, – сентиментальность чревата фатальными ошибками.
Остаток обеда Стром и Мориус вспоминали период, когда вместе пересекали океан на пути в Сомнус. Ева слушала. Раснар пребывал в мрачной задумчивости. После трапезы появился Сомбер и развлёк друзей игрой на лютне, исполнив заодно балладу о братьях.
Мориус рассказал, что случилось в доме девушки,
– Куда же он подевался? – Спросил Стром.
Ева пожала плечами.
– Ты больше не видишь его? – спросил Сомбер.
– С тех пор ни разу не видела.
– Надеюсь, что твои камни ошиблись. – Серьёзно сказал Мориус.
– Почему?
– Потому что уничтожив портрет, мы устранили то, что удерживало дух в этом мире. Он просто обязан был отправиться в иной мир. И если этого не произошло, значит, он нашёл что-то другое, за что смог уцепиться в этом.
– Её камушки частенько привирают, – задорно подмигнул Шут. – В прошлый раз столько ерунды наговорили!
Ева фыркнула и отвернулась. Просто Шут стыдится признать свои чувства к той девушке, поэтому всячески пытается их завуалировать. Да он ведь врёт даже самому себе! Ведь Ева знает, что камни всегда говорят правду. Она решительно повернулась к рыжеволосому.
– Ну, так давай проверим снова? – В её голосе послышался вызов. – Ты задашь вопрос, на который точно знаешь ответ и вытянешь камни, а я скажу тебе, что они ответили.
Шут довольно улыбнулся и кивнул:
– Вызов принят, малявка!
Ева ушла в спальню за камнями. Друзья ожидали её на террасе с видом на горы, наслаждаясь ароматами вечера. Солнце уже село, но сумерки приятно ласкали взор мягкими красками. Мориус зажёг лампу.
– Что-то Евы давно нет, – заметил он, – мне кажется, она ушла где-то с полчаса назад.
– Я схожу за ней, – сказал Шут и зашёл в дом.
Он поднялся на второй этаж. Дверь в спальню Евы была приоткрыта. Шут остановился и прислушался. Из комнаты доносился шорох. Мужчина заглянул внутрь. Все свечи были зажжены, даже те, что стояли очень высоко. Как Ева до них дотянулась? Свечи давали много света, и Шут увидел, что девушка складывает что-то в походную сумку. Шут постучал.
– Ты забыла про нас? – мягко поинтересовался он.
Ева оглянулась. Из носа вновь шла кровь.
– Что тебе нужно? – холодно спросила она.
– Это что у тебя, кровь? Что-то случилось?
– Какой ты заботливый! – съязвила Ева, вытерев кровь платком. – Всё нормально, иногда такое бывает. Зачем ты пришёл?
– Я пришёл за тобой. Тебя давно нет. Что ты делаешь?
– Эмм… я… – Ева запнулась, словно подбирала подходящий ответ, – ищу кое-что.
– Руны?
– Да! – кивнула девушка. – Руны.
– Вот же они. – Шут указал на стол. Камни лежали на столе россыпью. Нового мешочка Ева для них пока не нашла.
– Не заметила. – Небрежно ответила Ева и сгребла камни в карман жилета.
Шут насторожился. На Еву это было совсем не похоже. Она очень бережно относилась к камням и вряд ли могла забыть, куда их положила. Это было странно. Да и с ним настолько холодно Ева никогда не говорила, даже если злилась.
Они спустились вниз. Мориус и капитан уже зашли в дом: на террасе становилось прохладно.