Инструкция для дракона

Эйкен Г. А.

«Очередная ахинея про кентавров», — подумала она, бросив книгу в кучу слева, хвостом подхватывая другой том из кучки справа.

— Моя королева, ты сегодня задержалась.

Несмотря на то, что очень сильно хотелось вздохнуть и драматически опуститься на пол, как делал Гвенваель, когда занимался чем-то скучным, Риннон просто улыбнулась и ответила:

— Да, да, старейшина Энруиг, много дел.

— Да, верно, до рождения детишек. — Волоча хвост и, похоже, не сильно стараясь им управлять — не то, что клан Риннон — он прошествовал через помещение к одному из книжных шкафов. Риннон не

могла не приравнивать старейшину к какой-то низшей змее, которая питается объедками, что попадаются на пути. — Нам серьёзно нужно обсудить, что будем делать с родившимися малышами.

Риннон подняла голову. Ей совсем не понравилось, как прозвучало это заявление.

— Будем делать?

— Именно. — Он схватил что-то с полки и, аккуратно переместив хвост за себя, повернулся к Риннон. Она удивилась, что не было слышно шелеста при этом движении. — Старейшины и Твоё Святейшество могут начать обсуждение о том, куда заберут младенцев.

— Заберут? Зачем их вообще забирать?

— Вы же не можете серьезно полагать, что человеку позволят их воспитывать?

— Человеку и моему сыну, старейшина Энруиг. А так как дети родятся у человеческой женщины и дракона…

— Моя королева, твой сын едва ли может воспитать детей. В том числе и собственных.

Металлический наконечник хвоста Риннон, которые она точила раз, а то и два раза в день, лязгнул по каменному полу пещеры.

— Старейшина, не уверена, что правильно понимаю.

Старейшина подошёл к ней. Древний Золотой дракон с золотистыми волосами, которые почти полностью поседели от времени, а чешуя больше не была яркой и блестящей, а стала тусклой и изношенной. Однако чем больше она узнавала этого дракона, тем меньше верила, что дело в возрасте. Отец Берселака почил в возрасте около девяти столетий, и он был таким же красивым, как и в первую встречу с Риннон. Да, он явно был стар, но нисколько не потерял ни своей энергии, ни любви почти ко всему.

А вот Энруигу Учёному терять было явно нечего. Он жил в своих книгах и верил в строгие границы родословных. Для него идеальным примером была мать Риннон — королева Адиенна — которая связала свою жизнь с равным своему статусу. Сама же Риннон потеряла потенциальное совершенство, связавшись с Берселаком — низшим драконом клана Кадвалардс — каста воинов-драконов, которая лишь трахалась, кормилась и участвовала в сражениях. Когда Риннон была ещё детёнышем, она слышала, что клан Кадвалардс драконы королевских кровей использовали в качестве боевых псов.

Адиенна именно так с ними и обращалась. Войны в далёких землях, не требующие мастерства и умения вести переговоры? Отправь туда Кадвалардс! Нужна осада, через десять лет которой, наконец-то, оголодавшие жители сдадут крепость? Отправь на дело Кадвалардс! И, что важно, клан не возражал. Пока они могли продолжать трахаться, жрать и драться, для них не имело значения, куда отправят и что от них ожидают.

Старейшина забывал — да, как и все заносчивые королевские семьи — не стоит связываться с кланом Кадвалардс: может их родословная и не королевских кровей, вот только своих детей они защищают, как любой боевой пёс. А детки Аннуил и Фергюса принадлежали клану Кадвалардс.

Старейшина, которого Риннон презирала за всё

вышеперечисленное, теперь стоял рядом с ней и усмехался.

— Моя королева, ты явно понимаешь смысл моих речей. Твой сын предал свой род, когда соединился с этой человеческой девушкой и боги прокляли их этими… этими… отклонениями. К сожалению, мы ничего с этим поделать не можем, кроме как взять контроль над ситуацией, пока та не стала хуже. Совет найдёт лучший способ воспитания этого потомства. — Старейшина наклонился ближе, и Риннон едва сдержала порыв разорвать его на части, чешуйку за гребаной чешуйкой. — И я надеюсь, что ты не послала своего глупого отпрыска — тот, что Гвенваель — на север, чтобы он развязал слабую войнушку, а ты смогла бы взять управление Советом в свои руки. Уверяю, что подобное действие будет слишком уж неразумным.

Риннон отделяло несколько секунд от того, чтобы стереть усмешку с самодовольного лица старейшины, когда между ней и ним ударился об пол хвост, который был больше и смертоноснее её. Книжка, чтобы была в руках Энруига, полетела вниз. Риннон не смогла сдержать улыбку, когда из-за старейшины медленно появилась голова Берселака.

— Лорд Берселак.

Боже, как же ей нравилось, каким внезапно слабым стал голос старейшины.

— Старейшина Энруиг. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Нет, нет. Я просто поговорил с нашей королевой.

— Разговор окончен, верный ты хвост. Свободен.

Энруиг коротко кивнул Риннон.

— Моя королева.

— Старейшина.

Риннон и Берселак проследили взглядами за уходящим из архивов старейшиной.

Убедившись, что тот ушел, Берселак повернулся к королеве.

— Почему ты не даешь мне с ним разобраться?

Она обвила его хвостом и притянула к себе.

— Потому что не могу позволить тебе его убить. Он был бы в восторге, если его смерть разожжёт гражданскую войну. Я не могу позволить этому случиться. А что тебя сюда привело? Ты должен быть на западе.

— И я там был. Аддольгар и Глианна идут, собирая по пути отряды, и прибудут через день или два с Эйбхиром, но мне хотелось бы провести эту ночь дома с тобой.

— Ты оставил Эйбхира с ними одного?

— Глианна о нём позаботится. Кроме того, настало время ему понять, что мама не всегда будет рядом и нянчится с ним.

— Я с ним не нянчусь. А Глианна груба.

— Знаю. — Он погладил лапой её по щеке. — Выглядишь усталой.

— Так и есть. Энруиг высосал всю оставшуюся энергию.

— Тогда пришло время тебе вернуться в спальню. — Он повёл её за собой. — Поиграем в «Здесь ли мой хвостик?»

Риннон рассмеялась.

— Обожаю эту игру.

* * *

Гвенваель снова её услышал: тихий и милый голос в голове. Такой сладкий, что просто слушая его, он мог уснуть. Голос манил, и Гвенваель уже не осознавал, где находился.

«Гвенваель, — снова произнесла она. — Следуй за голосом. Приди ко мне, Гвенваель».

Возникало отдаленное чувство, что двигается он неверным путём, и зрение, похоже, даёт слабину, а это совсем нехорошо. И дышал он тяжело. А хуже всего то, что он находится на высоте в тысячи лиг от земли и на спине у него хрупкий человек. А этот голос продолжал его звать.