Инструкция не прилагается, или Вечная история
Шрифт:
— Обойдемся без радикальных мер, — поспешно вставил дядя. — У нас громадный численный перевес и возможность устроить прекрасно организованную засаду… И вообще, что ты прицепилась к моему уху?
— Скажи спасибо, что не к другим частям тела. Да, кстати о птичках. Как поживает Асфирь?
Дядя побагровел.
— Ты же догадалась, о чем я хотел поговорить. И ты не имеешь права скрывать это от меня.
— Догадалась, — не стала отпираться я. — А вот насчет второго ты капитально промахнулся, в подобных делах какие-либо права исключительно за женщиной. Знаешь, дядя, слишком о многом в жизни узнаешь внезапно…
— Раз догадалась, то говори.
— Догадаться — дело плевое. Я хочу, чтобы ты произнес это вслух.
Мерк вздохнул полной грудью и, приняв какое-то решение, расслабился.
— Расскажи все, что знаешь об Асфирь и моем ребенке.
Я удивилась, но виду не показала.
Да, хотелось, чтобы он облек в слова свою просьбу, но вот на то, что он все же уступит, я никак не надеялась. Это тоже самое, думала я, что пытаться голыми руками вырвать вбитый кузнечным молотом гвоздь. Бесполезное занятие, но видимость борьбы создает. А тут этот гвоздь вдруг поддался, ты не можешь удержать равновесие и падаешь назад. Эффект ошеломления сопоставим только со случаем, когда Сорт готовился поднять новый рекордный, непосильной тяжести вес. Для подкармливания самолюбия. Он долго разминался, разогревал мышцы, настраивался. Один раз попробовал — не получилось. Сконцентрировался и… Не вышло. Тогда он выжал все, что мог и из последних сил поднатужился… И не заметил, что Кот наложил на груз заклятие невесомости. Он рванул вверх внезапно полегчавшую штангу и плюхнулся на землю, обводя тренировочный зал шокированными глазами. Правда, Кота он довольно быстро вычислил и, взревев буйволом, еще долго гонялся за рыжим по всему замку. Но это, как говориться, уже совсем другая история.
Сейчас же я только пожала плечами и ответила:
— Тетя Асфирь очень самодостаточный человек. И в первую очередь ценит возможность побыть наедине с собственными мыслями, поэтому встает часа за три до общей пробудки, завтракает в одиночестве. Впрочем, это и многое другое ты знаешь гораздо лучше меня, не буду ничего долго расписывать. В то утро, а точнее ночь, мне тоже не спалось, и я, как только небо слегка порозовело, спустилась вниз. Как и следовало ожидать, Асфирь уже была там и пила чай. Вернее, не совсем чай. И выглядела она жуть как болезненно. Бледная как моль, а глаза огромные, неспокойные. У меня, в принципе, неплохие отношения с твоей женой. Мы разговорились и я подсела к ней. Тоже чаю выпить решила, ага. Попросила она меня, значит, что бы я заварила себе листья в другой чашке.
— Я болею, — сказала она, — и пью лекарство.
— Что за лекарство? — спросила я и попыталась рассмотреть листья в ее чашке, но Асфирь мне не дала.
— Хорошее, — ответила она и выплеснула остатки в огонь. — Мне бабушка Юриль посоветовала.
— А, ну если Юриль… — потянула я, внимательно разглядывая тетю…
— Да, — прервал меня Мерк. — В последнее время ей часто нездоровилось. Она бегала к старухе за советом. И ей помогало. На время, правда…
— Не перебивай, а то сам будешь догадываться. Впрочем, это не так уж и сложно. Уверена, даже Вэл уже понял бы!
— Я маг крови, а не деревенская знахарка, — недовольно проворчал дядя.
— А я всего лишь смертная, а не богиня терпения, и если ты меня еще раз перебьешь, спущу на тебя Сару. А что, если скрыть профессию, она быстро тебя забрачует, несмотря на скорое прибавление! И, что характерно, это ты будешь в ее гареме, а не она в твоем.
Но название трав не произвело на Мерка никакого впечатления. А, ну конечно, он же только оказать первую помощь способен, да и то, только на магический ранах. Я тяжело вздохнула и сказала:
— Зелье из земляничного корня и совиной травы единственное безопасное и сильное средство от тошноты для каждодневного применения. Знаешь, нас разным таким штукам лет в шестнадцать учить начинают. Так что не догадался бы только дурак. По таким-то симптомам! Ну, или ты…
Но дядя не обиделся.
— Ты уверена? — только и спросил он.
— На все сто. Про это зелье мне мама рассказала. Бросила все свои посольские дела в Кривле и приехала только для этого разговора. Но, думаю, сделала она это больше для собственного спокойствия, а не для моего просвещения. Ну, чтобы не было никаких неожиданностей из того, что не спадает и не рассасывается. О, да я тебя засмущала!
— Да что ты, — мило улыбнулся Мерк. — Со мной такое не пройдет.
— Знаешь, — все же решила удовлетворить ненасытное любопытство я, — меня очень удивило то, как ты меня спросил…
— Ты имеешь в виду, почему я вообще спросил? — ухмыльнулся дядя.
— Не без этого. Но все же я была уверена, что если ты и спросишь, то непременно про сына, а не просто про ребенка. Почему?
— Что? Почему не присвоил ребенку пол? Так он же еще не родился, а я не Господь Бог, чтобы решать подобные вопросы.
— То есть ты не хочешь мальчика? — понимаю, это слишком, но мне хотелось знать пределы терпения дяди и насколько серьезно он меня воспринимает.
— Вот бабы! Ваша логика заключается в полном отсутствии логики. Почему не хочу? Хочу. Но и дочери я буду рад. Какая разница?
Да уж. Различие между мужчиной и женщиной невелико. Да здравствует это маленькое различие!
— Впервые вижу здравомыслящего мужика. Ну, еще Славэк, пожалуй, но он молодой, глупый.
— Да. — Мерк усмехнулся. — А как же этот? — кивок в сторону Вэла, который теперь кулем висел поперек седла.
— А, со своими тараканами! Воин, блин.
— Ясно.
Мерк совсем по-мальчишески хихикнул, а потом и вообще откровенно разулыбался. Выглядел он просто неприлично счастливым.
— Знаешь, Айлисса, — продолжая бесшабашно улыбаться, сказал он. — Я чувствую, что у меня кровь пузыриться, как шампанское. Я слышу как шумит река, хотя никакой реки поблизости нет и я это прекрасно знаю, шумит что-то у меня в голове… Странное чувство, но приятное. Да я пьян! Хочется что-то сделать. Просто так подскочить и бежать!
— Я думаю, это называется счастьем.
— Да, да, я счастлив! Мы женаты уже пятнадцать лет! Я свыкся с мыслью, что никогда не смогу научить собственного сына стрелять из лука, не буду привозить шелка дочери…
Я солидарно покивала, похлопала внезапно сбросившего лет тридцать дядю по руке.
— Надеюсь, ты сумеешь достаточно протрезветь, потому что я хотела узнать кое-то про Фарина.
— Я готов!
— Э, нет, в таком состоянии серьезно с тобой разговаривать невозможно.
— Подожди.