Интересное время или Полумесяц встает на закате

Фримен Максим

– Особо не увлекайся, - сказал я ему.

– Кого ты учишь, командир? Я по всем этим пустыням набегался в свое время. Ученый уже.

– То было в свое время, - я улегся на песок.
– А сейчас я за тебя отвечаю, и, честно тебе скажу, на горбу тащить никого не хочется.

– Слушай, кэп, - обратился ко мне Аскорбин.
– Тут же оазис под боком. Пойдем туда, а?
– Сержант было встал и потянулся рукой к карабину, но я его остановил: - Ну, пойдем мы к этому оазису. А ты можешь дать гарантию, что он не под крылышком исламистов?

– Они нас очень хорошо поприветствуют, - сказал Крот, вытирая шею и лицо платком.

–

Будем сидеть тут и глядеть в оба, - окончил диалог Хобот, сняв автомат с плеча и пристроив его на груди.

Мышцы сводило от усталости, дышать было больно: в грудную клетку что-то кололо. Это мне напомнило одну тренировку, что устроил мне наш ротный, когда я сходил в самоволку. Х-хе! Додумался, блин, в Афгане заглянуть в один кишлак. Нас, штрафников, было семь человек, и наш гауптман Штернберг, подловив спокойную неделю без боевых выходов, заставил бегать по плацу с тяжелым брусом на плечах. Нарезали круги все: от простого обер-ефрейтора до некоего Бергмана - грозы столовой, замкомвзода, гауптфельдфебеля с портупеей, да и просто хорошего человека. После пробежки ротный вспомнил, что горнострелковые части ну просто обязаны заниматься альпинизмом в экстремальных условиях. Одним словом, программа дня была насыщена...

Я лежал на песке с закрытыми глазами и вслушивался в звуки пустыни. Легкий шепот ветра, шуршание песка, возникающее от трения мелких песчинок друг о друга. Красота. Вот теперь, когда Сахара выжала из меня соки и заставила рухнуть на ее пески, я ощутил то великолепие, которым она обладала. Это царство песка заключало в себе воистину потрясающий колорит и не передаваемые словами простого смертного шарм и неповторимость. O Mein Gott, я только сейчас стал понимать своего деда. И чтобы это произошло, понадобилась четверть суток физического напряжения.

– Лис, не спи!
– хлопнул меня по плечу Хобот.

– И не думал даже, - возразил я, открыв глаза.
– Что там у вас?

– Похоже, ты был прав. Фанатики в самом деле облюбовали это место. На, посмотри.

Я перевернулся на живот и, взяв из рук компаньона бинокль, взобрался на вершину песчаного холма и всмотрелся в сторону оазиса. Ну да, так и есть. Караван. И все как на подбор бородатые. Последуй мы совету Аскорбина, тут бы нас и приняли тепленькими.

А фундаменталисты хитрые. Их джип был выкрашен белой краской, как у миротворцев, только по бортам черным был выведен символ веры - шахада. «Нет божества, кроме Бога...» так на самом деле она звучит. В любом случае издалека арабскую вязь рассмотреть достаточно сложно, ошибившийся жестоко поплатится за свою оплошность: ДШК или М2 бьет далеко и пробивает броню натовского бронетранспортера.

– Интересно, что они перевозят?
– задумался Крот.

– Оружие. Марафет. Или золото. То, что приносит прибыль, - подал голос лежавший на отшибе Кобаяси. Отчего он обосновался так далеко, я в толк так и не взял.

– Капиталисты долбаные, - недовольно пробурчал Хобот. К исламистам тот особой любви не испытывал, а вообще, как мне думалось, он их ненавидел.
– Что ж такое, жили себе в шоколаде и вдруг крылышками затрепетали.

Я не стал говорить, что ислам - религия молодая и у его последователей энергия через край плещет. У христиан такое тоже было, во времена крестовых походов. Тут «лечение» одно - перебесятся и надоест, хотя слишком уж рьяно правоверные взялись за это дело. Да и правоверные ли? Это же ваххабиты, своего рода пуритане у мусульман,

ратующие за возвращение к истокам, что в наши дни глупо до безобразия. Хм, а ведь когда-то ислам двигал всю мировую науку - алгебра там, медицина и прочее, пока в Европе костры полыхали. Впрочем, оговорюсь: ничего против верующих не имею, просто есть евреи - есть жиды, есть геи - есть пидоры, есть душевнобольные - есть психи. Так и тут. Нельзя бросаться в крайность, это чревато неприятными последствиями.

– Хобот, следи за округой, - скомандовал я и сполз вниз.

Только я стал приводить мысли в относительный порядок, как в поле зрения материализовался улыбающийся Аскорбин, что не предвещало спокойной жизни на ближайшие пять минут.

– Слушай, командир...
– заговорщицким тоном начал он; я даже было подумал, наконец-то что-то серьезное пришло в голову бравого сержанта. Ан нет, я аж сплюнул с досады, когда он задал вопрос:

– Лис...

– Ну?

– А у тебя когда первый раз было?

Если опустить всю ту брань - и немецкую, и английскую, а тем более русскую - что пронеслась у меня в голове за долю секунды, то я, можно сказать, научился держать разум абсолютно чистым, чего не могут добиться индийские аскеты.

– Я тебе просто отвечу - было.

– А как оно было?
– В глазах сержанта вспыхнул недетский интерес. Еще бы, дорваться до запретного плода и купить его по «рупь-двадцать» кило.

– Не твоего ума дело, - оборвал я его.
– Отставить разговорчики! Думай о работе.

– Есть думать о работе, - разочарованно протянул Аскорбин. Крот, осуждающе разглядывая его, неодобрительно качал головой. И я капитана в этом полностью поддерживал.

Конечно, мы не регулярники и можем допустить вольницу. Однако... М-да, прав Полковник, с дисциплиной у меня в отряде - из рук вон, полный ахтунг, но все же, что ни говори, в ребятах я был уверен.

По козырьку кепи щелкнул камешек. Я обернулся - это был Хобот. Лейтенант знаками подзывал всех к нему, наверх.

– Смотри, кэп, - компаньон протянул мне бинокль.
– Караван. Подтягивается понемногу.

Ага, значит, на джипе их дозор, подумал я, прикладывая оптический прибор к глазам.

Из ложбины между барханами, пыля, вытягивалась основная колонна. Четыре вездехода и цепочка навьюченных верблюдов. «Как в Средневековье, ей-богу, - усмехнулся я.
– И что вы будете делать?» - провожал я их взглядом.

Караван остановился у оазиса. По приказу полного бородача в белой чалме, английском легком кителе и с саблей на боку несколько человек повели верблюдов на водопой. Другая группа с ведрами в руках, гогоча, направились к воде. Машины, видно, закипели. Поражаюсь, как этот хлам до сих пор еще ездит. Наверное, со времен Войны, и тут, сам того не желая, ваш покорный слуга преисполнился гордостью за немецкий автопром.

Пухлый начальник подозвал к себе подчиненных из младших командиров и принялся им что-то объяснять. Затем он схватился за саблю, рывком вытащил из ножен и взмахнул над головами. Сверкнул клинок, пустив зайчиков прямо мне в глаза.

– Черт, что делает, сукин сын!
– ругнулся я, прикрывая ладонью глаза.

– Играет, - пожал плечами Аскорбин.

Чует мое сердце, произойдет нечто, заслуживающее нашего внимания. Так и вышло; предчувствие меня не обмануло: «унтеры», крича и размахивая автоматами, побежали к вездеходам. Спустя секунду оттуда посыпались солдаты.