Интересное время или Полумесяц встает на закате
Шрифт:
– Может, на дно залег?
– Нет, - ответил Васимине.
– Тогда мы под колпаком?
– Возможно, но тоже нет.
– Так-так-так, - задумчиво протянул Артемьев.
– Остается один вариант: кто-то копает компромат на Мормона или что-нибудь подобное. А кто у нас спец по подкопам?
– Крот, - проговорил майор, - но найти его - задача нетривиальная. И Терасима мне в этом помогал. Если так, то его за это могли и кокнуть...
– Запросто.
– Полковник положил пистолет на стол.
– А что ты у меня искал?
– Я не искал, я забирал. Оперативные разработки моего заместителя; он их сюда принес.
«И без моего ведома... Красота!» -
Пока обескровленная армия Роммеля вела тяжелые бои с войсками Окинлека на эль-аламейнской земле, горстка «верных сынов» Великого Рейха с одним погоном на правом плече хаотично загружала грузовые автомобили документами, сейфами, папками и прочим нужным барахлом, выносимым из бункера. Усиливающийся раскатистый грохот взрывов и орудийных выстрелов придавал им прыть и сноровку, однако рота унтерштурмфюрера Шнайдера все равно не успевала эвакуировать всю документацию исследовательского центра.
Страх за свою шкуру уже давно точил душу ярого нациста Ганса Шнайдера, и подгоняемый собственным больным воображением и слухами, что англичане делают с пленными эсэсовцами, он орал на своих подчиненных, которые и так держались на честном слове. А бояться ему было чего: если он попадет в лапы островитян и о нем будут наведены справки, то о легкой и безболезненной смерти придется долго мечтать, проклиная выбор своего жизненного пути.
Сколько у них всех было гонору, когда они только прибыли сюда! Но это все осталось далеко позади, сейчас над ними нависла сама Смерть, которая плотоядно улыбалась клыкастой пастью и время от времени взмахивала длиннющей и острой косой над головами, обдавая людей могильным холодом. В данный момент каждый боец роты - от СС-манна до гауптшарфюрера - молился всем богам, только чтобы бравые солдаты великого и могучего фельдмаршала Роммеля не дрогнули и продержались еще немного.
– Шульц, - рявкнул Шнайдер, - ко мне!
Долговязый Шульц в звании роттенфюрера оставил небольшой железный ящичек, на котором он вел перепись выносимой документации, сунул в нагрудный карман записную книжку с карандашом, и подбежал к командиру.
– По вашему приказанию прибыл, - сказал он. К изможденному и скуластому лицу голубоглазого арийца блином прилипла апатия.
– Процент погрузки?
– нервно спросил Шнайдер.
– Пятнадцать процентов, унтерштурмфюрер, - выпалил на одном дыхании роттенфюрер.
– Это три машины. Они готовы к отправке на аэродром. «Гиганты» уже ожидают наши автомобили.
– Отправляй, - приказал Шнайдер.
– Есть, - сказал Шульц и рванул к грузовикам.
Оставшись наедине со своими тяжелыми мыслями, Шнайдер спрятался в тени бронетранспортера и закурил. Одной роте, размышлял он, предстоит эвакуировать ценой собственной жизни целый исследовательский центр. Как по мне, дальше развивал свою мысль Шнайдер, то я бы ничего не эвакуировал из бумаг. Сжечь к чертям! Главное, что хранится в головах ученой братии. Это важнее, чем бумажный прямоугольник с кучей непонятных формул.
Погрузившись глубоко в размышления, он ничего не видел и не слышал. Мысли, которые заполнили его черепушку, пугали своей мрачностью. И правда, радоваться особо нечему: только дурак не поймет, что Великий Рейх начал захлебываться.
– Господин унтерштурмфюрер, - кто-то начал дергать ротного за рукав, - господин унтерштурмфюрер.
Поморщившись, он повернулся к худому человеку в белом халате и роговых очках на бледном лице.
– Что вы хотите от меня, доктор?
–
– Прошу прощения, - залепетал доктор, - что отвлекаю вас. Но вы не могли бы ответить мне: когда нас доставят на аэродром?
– Хоть сейчас, - отмахнулся от ученого эсэсовец. Отыскав взглядом гауптшарфюрера, он окликнул его и приказал отвезти яйцеголовых на аэродром, не дожидаясь отправки всего каравана. Кивнув, тот быстро согнал исследователей в кучу и быстро погрузил их, понукая оружием, в автомобили.
«Слава Богу избавился от них, - облегченно подумал унтерштурмфюрер.
– Остался только этот суровый обер, которого нужно отдельно от всех доставить к Гиммлеру». Надо сказать, что Шнайдер боялся этого ученого всей душой. От рослого и широкоплечего оберштурмфюрера, руководителя исследовательского центра, всегда исходила аура льда и хладнокровия, от которой он покрывался холодным потом и начинал дрожать как осиновый лист. Доктор мог одним взглядом прибить каждого из бойцов к земле, даже не проронив ни единого слова при этом.
Мысленно перекрестившись, унтерштурмфюрер подошел строевым шагом к сидевшему на железном ящике руководителю НИЦ и проговорил:
– Господин Штемпфель, мне приказано вывезти вас из Африки отдельным самолетом. Поэтому прошу сесть в мой личный автомобиль, шофер доставит вас на законсервированный аэродром. На штабном «Шторьхе» вас доставят через Рим в Берлин.
Доктор поднял на ротного пронзительный взгляд, обдавший того волной презрения, и лениво сказал:
– Шнайдер, так уж и быть, я покину вас. И вот что я скажу вам на прощание. Только послушайте, пожалуйста. Все равно вы все не вывезете, поэтому ту документацию, которую подняли сюда - грузите, а остальное, что осталось внизу, - уничтожьте любой ценой. В руки англичан не должна попасть ни одна бумажка.
– Я не могу, оберштурмфюрер, - запинаясь, произнес командир роты.
– У меня приказ Гиммлера.
– Да в пекло твоего Гиммлера вместе с его приказом, - сплюнул на песок доктор.
– Скажи честно: ты тупой?.. Я думаю, что нет. Мне кажется - твоя шкура давно чувствует нависшую опасность. Это первый признак приближения неприятных событий. Так что, в твоих же интересах последовать моему совету.
– Что же делать?
– прошептал Шнайдер.
– Часть бойцов оставь в охранении снаружи, - ученый поднялся во весь свой громадный рост.
– Часть отправь в бункер с приказом разнести там все в пух и прах. Уяснил?
Унтерштурмфюрер ничего не ответил. Он медленно кивнул. Собравшись с мыслями, ротный прошел к одному из грузовиков, забрался в кузов, привлек к себе взгляды своих подчиненных, и отдал несколько приказов собравшимся вокруг него людям. «Главное, чтобы успели», - вскользь подумал начальник эвакуируемого исследовательского центра, садясь в «кубельваген» ротного.
– На аэродром, - сказал он коротко водителю и, передернув затвор MP.40, позволил себе расслабиться...
За полчаса трудового марафона все ящики были погружены на оставшиеся машины и отправлены в сторону Тобрука, где находился недавно отремонтированный аэродром. «Надеюсь, Кессельринг еще держит власть в воздухе», - Шнайдер проводил взглядом очередную эскадрилью «мессершмидтов», летевших в сторону линии фронта.