Интернат
Шрифт:
Ноябрьские каникулы после первой четверти, которую Enter закончил едва-едва на слабые трояки, а Серафим – на твёрдые четвёрки и пару пятёрок, освобождали от уроков, но зато нагружали трудовыми обязанностями.
Генеральные уборки в спальнях, в классах, в учебках, воспитательских, в туалетах, в столовой – во всех помещениях, кроме, пожалуй, кабинетов начальства, фельдшера, палача Фуфайкина и кладовых.
Правда, Галайда Михаил Натанович попросил двух мальчишек для инвентаризации, а больше и никого. Феликс Иванович Хмелюк отрядил к нему
А Галайда, увидав вошедших помощников, тут же зрел неполадки в мальчишеском организме и, пропуская ребят за стойку в глубины своей сокровищницы, сказал:
– Серафим, ты чего-то нынче снеговой какой-то. Простудился или ломит где?
Серафим поковырял пальцем стол.
– Да ничего, Михал Натаныч, пройдёт. Мне Гинзула уже таблетки дала, – тихо ответил он.
Enter покосился на него. На душе у него стало неприятно тревожно. Словно он виноват, что Серафим заболел.
– Ну, с чего начнём? – бодро спросил Серафим.
– Ты-тко садись за стол, милок, – распорядился Галайда. – Отмечать будешь в графах галочкой. А ты, Денис Николаевич, ступай к полкам, выкладывай всё и считай, сколь чего в наличии имеется.
Они принялись за работу. Сперва молча. Потом в паузах фразами перекидывались. Заприметив, что помощнички подустали, Галайда включил чайник.
– Прервёмся на четверток, – решил он, с тревогою поглядывая на Серафима.
Гранёные стаканы вскоре заполнились коричневым чаем с уютными завитками дымка. Из ящика стола Галайда достал пакетик с круглыми пряниками.
– Ну, откушаем с Богом, – вздохнул он. – Серафим, молитву-тко прочти.
Серафим послушно кивнул, встал, перекрестился и тихо произнёс:
– Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши нам пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеши всякое животное благоволение.
Enter прослушал, ничего не понял, принялся кусать сладкий пряник, запивать чаем.
– Как тебе живётся, Денис? – прихлёбывая из стакана, спросил Михаил Натанович. – Привык маленько?
Enter неопределённо пожал плечами.
– Привыкнешь тут, – проворчал он. – Как собака на льдине.
– Холодно, зло и одиноко?
– Ну.
– Друга тебе надо найти, – посоветовал Галайда.
– Тут разве найдёшь? – огрызнулся Enter. – Каждый сам за себя, и все волки.
– Да разве? – подал голос Серафим. – Поищи получше. Не всем грызня нравится.
– Тебе, что ли?
– Хоть бы и мне. А ещё Вальке Щучьеву и Максиму Певницкому, и Егору Бунимовичу, и Андрейке Дубичевуу, и Саше Рогачёву, и вообще всей нашей спальне. Девять человек, среди которых можно найти друзей. Они, понятно, не геймеры, тебе сперва с ними неинтересно будет, но ты же не тупой. И о другом с ними поболтаешь.
– О каком другом? – огрызнулся Enter.
– О всяком. Зацепись языком –
Enter пожал плечами. Он до сих пор мечтал о том, как бы сесть за комп и геймерить, пока мозги не отключатся. Друзьям в мечтах места не было. Разве лишь в клане.
– Меня друг из болота вытащил, – вдруг сказал Галайда и отхлебнул чаю.
– Расскажите, – пристал Серафим.
– Расскажу, чего не рассказать. Я непутёвый был, и – вот как Дениска, страстью болел нешуточной.
– Ничё я не болею, – буркнул Enter, но ему не возразили, и он закрыл рот.
– А страсть эта всегда под градусом ходит. Алкоголизм прозывается. Слыхали про такую болезнь?
– А то, – кивнул Серафим.
– Работал я маленьким начальником в сфере снабжения электроникой всякой, радиотехникой, и с вышестоящим руководством да с просителями приходилось часто чарку держать. Ну, и согнулся я через пяток лет. Меньше даже. А был у меня друг. Ветеринаром в зоопарке работал, а затем вдруг в село уехал трудиться при агропромышленном комплексе. Коровы, лошади, свиньи, бараны, козы, птица всякая под его попечением ходила. Съезжались редко, затем и вовсе перестали. Да как-то раз приехал мой Василий на похороны старшей сестры – от рака сгорела, и со мной опосля повстречался.
Михаил Натанович куснул пряник, пожевал, запил чаем. Ребята ждали.
– Увидал он меня среди дорогих бутылок из-под коньяка, бренди, вермута, виски, за голову хватился: что, мол, дурак-человек, ты с собою творишь? А у меня тогда ни жены, ни детей не имелось: некогда было семьёй обзаводиться, всё богатства искал.
– Нашли? – спросил Серафим.
– А целую котомку нашёл, как же!
Галайда рассмеялся.
– Но это позже. Сперва друг мой Василий схватил меня в охапку, отдраил, да и схитничал.
– Чего? – не понял Enter.
– Похитил, понимаешь, меня из города, в деревню свою уволок. Представляете?
– А работа? Килдык ей? – спросил Enter.
– Чего?
– Ну, уволили?
– Уволили потом, позже.
– А что в деревне? – сказал Серафим. – Он вас в церковь повёл?
– Сперва мёдом, молоком отпаивал, потом в хлев потащил, вилы дал, лопату, заставил всё там вычищать, прибирать, – охотно рассказал Галайда. – На сенокос отправил, на картошку. Продыху, в общем, ни дня не давал. А в воскресенье дал чистую рубаху, чистые штаны и, толкая, подталкивая, затащил в храм Воскресения Христова.
– Зд'oрово! – искренне восхитился Серафим. – И всё? Перестали пить?
– Вот честное слово, перестал! – рассмеялся Галайда так заразительно, что его помощники рассмеялись с ним вместе. – Отшибло напрочь! Будто кто по башке палкой огрел и дурь выбил! Прекратил я, парни, спиртное употреблять, и до сих пор не могу. Вот как друг-то мой из болота меня за волосы вытащил, а?
– Как барона Мюнхгаузена! – вспомнил Серафим.
Денис тоже вспомнил Мюнхгаузена: смотрел в детстве мультик про его приключения. Враль известный.