Интернат
Шрифт:
– А зачем они так кричали? – затаив дыхание, спросил Денис.
– Радовались, что Он пришёл.
– Чему тут радоваться? Пришёл – и ушёл, и что?
– Ещё в древние, «Ветхие» времена Бог-Творец дал Своему избранному народу обещание: придёт Мессия, Спаситель Мира, и пострадает от людей, погибнет, а на третий день воскреснет.
– И зачем все эти сложности? – поразился один из мальчиков.
Отец Григорий кротко вздохнул, огладил чёрную, с вкраплениями седины, бороду.
– Долгая история, ребята, – сказал он. – Быстро не расскажешь… а долго у тебя я сидеть не могу: служба… Вот что. Я тебе всё же кратенько
– Запросто! – легко согласился Денис.
– Про таких людей, как Адам и Ева, знаешь?
– Ну…
Денис усердно напряг память.
– Вроде, они первый мужик и первая баба.
– Правильнее сказать – первый мужчина и первая женщина. Первые люди, – поправил Небесный.
– Типа того, – не стал спорить Денис.
– Бог создал их безгрешными, но они поддались соблазну съесть запретный плод от Древа жизни и обманули своего Творца.
– Это, в смысле, змей их соблазнил? – уточнил Денис.
Отец Григорий улыбнулся.
– Типа того, – кивнул он. – Змей, в которого оборотился сатана, обещал, что Адам и Ева, вкусив яблоко с Дерева Жизни, станут, как Боги. Они съели, а потом спрятались от Господа и пытались переложить вину за ослушание друг на друга и на сатану. Будто у них своей воли нету. А знаешь, кто такой сатана?
– Знаю. Бес.
– Да. Но раньше он был самым близким Богу, самым мудрым и прекрасным, светозарным ангелом, которого звали Люцифер. Но мало Люциферу было того, что он имел. Он захотел большего, захотел стать самим Богом. Своими обольстительными речами он привлёк на свою сторону много других ангелов и поднял восстание против Бога Саваофа, чтобы занять Его место.
Денис затаил дыхание. Соседи по палате – тоже. Один не выдержал:
– И чё?
– Бог сверг и Люцифера, и его приспешников. Они стали страшными, злобными бесами.
– И Люцифер – их заводила? – спросил тот же мальчик.
– Точно так. Адама и Еву Бог выгнал из рая и определил им жить в труде, болезнях, скорбях, боли, стареть и умирать.
– А если б они ничего не ели и не врали, то и не умирали бы, и жили в раю? – спросил Денис, широко открыв глаза.
– Да.
Соседские мальчишки возмутились:
– Значит, они виноваты, что мы тут болеем и помираем?! Вот паразиты!
– Ну, вы сначала больше узнайте, а потом обвиняйте, – строго одёрнул их отец Григорий.
– А как узнать?
Отец Григорий сдался.
– Ладно, подберу вам пару-тройку книжек, принесу. Или вон мама Денисова принесёт.
– Ну, пожалуйста, Григорий Сергееич, дорасскажите! – попросил Лабутин, и батюшка махнул рукой:
– Ну, что с тобой сделаешь… Кратенько расскажу. После смерти люди попадали в ад или в тихое такое место, где не было страданий – но и Бога не было. Называлось это место ложем Авраамовым. И Бог обещал людям, что придёт к ним Спаситель мира, Мессия, и спасёт их от смерти. Евреи долго ждали Мессию, а когда Он пришёл, не узнали Его, потому что хотели, чтоб Он повёл их в бой за освобождение всего народа от захватчиков и завоевал для него весь мир. А Господь Иисус Христос пришёл спасать не их тела, а их души, и победить смерть. Он говорил: «Царство моё не от мира сего», но Его мало кто понял. Разочаровавшись, что Христос не призывает их взять в руки оружие и идти завоёвывать
Денис и мальчишки задумались. Отец Григорий подождал, взглянул на часы, соображая, сколько у него осталось времени до встречи в городском Собрании депутатов, если ещё надо идти на другой этаж причастить болеющих старушек.
– Мне надо идти, ребята, – сказал он. – Так что совсем кратко. Иисус Христос въехал в Иерусалим, смиренный и бедный, на осле, в бедной одежде. Не так бы поступил какой-нибудь военачальник: он въехал бы в столицу на золотой колеснице, запряжённой белыми арабскими скакунами.
– Ух, ты! Красиво! – очаровались мальчишки.
– Красиво, – согласился отец Григорий. – Но по-человечески. Не по божественному закону. А вечером еврейский народ праздновал Пасху. И Христос праздновал со своими учениками. И во время ужина Он налил в чашу вино, и все пили его. Разломил хлеб, благословил его, раздал, и все ели этот хлеб. И Христос сказал, что это – Его Тело и Кровь, которое людям нужно принимать в себя, чтобы соединиться с Богом и иметь силы сражаться с диаволом. С тех пор люди, верящие в Триединого Бога – Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа, – могли причащаться для своего спасения. Пока ты был в интернате, твоя мама, Денис, причащалась несколько раз.
– Ничего себе! – не поверил Денис. – Мама что, в церковь пошла?!
– Да, пошла. Старается в каждые выходные ходить, – подтвердил отец Григорий.
– Ничего себе… – повторил удивлённый Денис.
Снова задумался. Отец Григорий поднялся.
– Мне пора, Денис.
– Стойте, Григорий Сергеевич!
Денис попытался приподняться на локте. Отец Григорий поспешил ему помочь.
– Что, Денис?
– А мне… а я… этого всего недостоин? – прошептал тот.
Умоляющий неуверенный взгляд его пронзил священника, будто огненная стрела.
– Я причащу тебя, не волнуйся, – уверил он мальчика. – Но не сегодня, хорошо? Постараюсь прийти завтра или, в крайнем случае, ранним утром послезавтра. А пока, если будут в тебе силы, подумай о себе: что ты делал в жизни такого, за что тебе сейчас стыдно?
– Спасибо.
Денис, морщась, осторожно устроился на подушке.
– Выздоравливай. С Богом.
– Ага.
Отец Григорий ушёл. Медсестра принесла ему таблетки, поставила капельницу. Затем Денис уснул и спал долго, до самого ужина в половине шестого. Поел в палате принесённую буфетчицей кашу. Она показалась ему вкуснее, чем в интернате, и он, набравшись храбрости, попросил добавки. Буфетчица хмыкнула и без возражений принесла вторую порцию. Соседи не оставили событие без внимания:
– Ты чего, кашу, что ли, любишь?
Лабутин снисходительно пояснил:
– Ты бы в интернате поел, я б щас на тебя посмотрел, с какой скоростью ты бы лопал. Всю кастрюлю бы умял, не подавился.
В дверь постучали. Заглянула русая голова, повертелась в поисках знакомцев.
– Серафим… – узнал Денис и заорал: – Серафим!!!
Доброжелательное лицо Серафима расплылось в неудержимой улыбке. Он кинулся к Денису, сжал его руку:
– Дениска! Ты как?! Ты что тут вздумал болеть?!