Инвестор. Железо войны

Соболев Николай

— Подвеска.

— Что подвеска? — только и спросил Сурин.

— При трех тоннах потребуется усиленная подвеска.

— Ну так займитесь, как главный инженер! — влез уже я.

— Вы нанимали меня строить танки, а не грузовики. Когда вы собираетесь делать танки, мистер Грандер?

— Как только наладим выпуск автомобилей. Отработаем процесс на дешевой продукции, займемся дорогими танками.

— Мне нужен опытный образец, вы обещали, — его жесткие усы встопорщились, как иголки у ежа.

Ну да. Скоростной танк, только

нахрен скорость в Испании? Тут горы, рекорды ставить негде. Но Кристи не унимался:

— Вот список необходимого для постройки. Нужна ваша виза.

Пробежался по списку — хорошие аппетиты, нечего сказать! Ну, раз так, то и мы можем:

— Алексей, кто из техников работает с мистером Кристи?

— Два человека, больше он никого не допускает.

— А от него помощь в разработке есть?

Сурин помялся, но выдавил:

— Нет, мистер Кристи занят только своим проектом.

Вот где Кристи молодец — так это со стеклянной выгородкой. Все на виду, орать на упертого изобретателя никакой возможности. Пришлось затребовать контракт и вежливенько натыкать гения носом. Сошлись на том, что я финансирую опытный образец, Кристи допускает к работам остальных конструкторов и участвует в модернизации подвески и вообще всего автомобиля. Нет участия — нет финансов, такой подход американцу понятней.

Только я порадовался, что наладил работу инженеров, как жизнь подкинула мне новую задачку — дефицит электричества. На саму стройку и на автозавод еще хватало, но я же не собирался на этом останавливаться! Радиозавод тот же, да радиостанция при нем если на полную мощность выйдут, так весь Овьедо без света останется!

Озадачил инженеров Байкова и Сигалова проектом «на вырост», отбил телеграмму с требованием обеспечить финансы Осе, получил от него ответ «Чтоб я так жил! Мы теперь энергетики?», скомкал бланк и запустил в стену.

Блин, да! Да!!! Мы теперь энергетики! Нога, блин, попала в колесо — пищи, но беги! Одно счастье, что угля в Астурии навалом…

Рвал и метал, засел за работу, гонял референта каждые пять минут за справками, успел перелопатить за вечер столько, сколько не успевал за три дня.

Утром еле добрел до кабинета — выплеск энергии сменился апатией и тоской. Как я думал? Весело, раз-два, построю заводы, так же легко и непринужденно набью морды франкистам и все, в дамках! А вместо этого — тягомотная производственная рутина, разборки внутри и вне, ссора с Панчо, неопределенность с Габриэлой…

— Серхио!

Референт появился мгновенно.

— Что тут у вас пьют крепкого?

— Агуардиенте де орухо, это вроде итальянской граппы.

— Две бутылки, тащи.

Он посмотрел на меня с сомнением, но через двадцать минут доставил просимое. Я налил полстакана и опрокинул в горло.

Ой, зря я это сделал, ой зря… Сунулся не зная брода — а там шестьдесят градусов! Хорошо хоть сифон с содовой рядом был…

В дверь поскреблись, и ко мне проник Эренбург

со свернутыми в трубочку машинописными листами. Он оценил початую бутылку на столе, мою покрасневшую морду, дернул крупным носом:

— Чача?

— Что-то местное, орухо.

— С утра?

— Есть необходимость. Будете?

— Нет, спасибо. Что-то случилось?

— Электростанция случилась, Илья Григорьевич, электростанция, — я набулькал себе еще на полтора пальца и уже осторожнее выпил. — Одно тянет другое и конца-края этому не видать.

— А я хотел показать вам набросок статьи…

Может, от выпитого, а может оттого, что долго не говорил с Панчо по-нормальному, меня прорвало. Я шагал по кабинету, тыкал в карты и чертежи, тряс бухгалтерскими документами, пускал веером по столу фотографии первых возведенных цехов… Я барахтался в рутине, как в болоте, и наконец, нашел кому выплакаться в жилетку.

— Понимаю. Работа, работа, работа. Вам надо отвлечься, Джон, — почти отечески заметил Эренбург. — На курорт выбраться, в тот же Биарриц, на пару недель хотя бы.

Я криво усмехнулся, но Эренбург не отставал:

— Зря кривитесь, Маяковскому-то помогло, вон каким гоголем ходит!

— По улице Пушкина?

— Почему Пушкина?

— Маяковский. Гоголем. Пушкина.

— А, смешно! Вот видите, вы еще можете шутить, значит, не все так плохо! Бросьте дела ненадолго, съездите к морю, отдохните!

Я с тоской посмотрел в угол, где возвышалась покрытая пылью спайка радиодеталей. Как думал — конструкция элементарная, быстренько закончу, запущу в производство и буду продавать только в Испании, зато ниже себестоимости. Приемник-то на одну волну, слышать будет только мою радиостанцию, очень полезная штука для лета 1936-го.

А все зависло.

Я скрипнул зубами, налил не глядя и опрокинул огненную жидкость в рот. Вовремя — Эренбург подошел к столу и мягко забрал бутылку. Ничего, у меня вторая есть.

— Не раскисайте, Джонни. Вы хотели изменить мир, мир сопротивляется. Значит, нужно давить сильнее или отступать

Я чуть не зарычал.

— Но мне кажется, что отступать не в вашем характере…

Статью Эренбург так и не показал, его выпер Панчо с докладом о расследовании. Вилья сиял, как серебряное песо — нашлись ответы на два вопроса.

Речь на похоронах погибших говорил Рикардо, он из недавних, но вокруг него уже собирается тесная и активная группа. Да я и сам это заметил, когда был в «Народном доме».

Со складом все оказалось даже интереснее, чем ожидалось. Подрядчики Абехоро валили груз куда попало, загромождая ворота, проходы и главный проезд. Чтобы уложить новую партию на склад или достать потребный материал, приходилось многое перетаскивать с места на место и терять уйму времени. К примеру, кирпич для труб, нужный в последнюю очередь, свалили у самого въезда, а бревна и доски, которые требовались постоянно — в глубине.