Инвестор. Железо войны
Шрифт:
Безобразную неразбериху несколько раз пытались ликвидировать складские, но каждый раз появлялся очередной подрядчик, и все начиналось снова.
— Думаешь, Абехоро прикрывал свою задницу?
— Почти уверен. Мы кальки расчертили, во всех трех местах, откуда начался пожар, крутились его доверенные лица.
— Ну так на складе они и должны были, нет?
— А вот у бункеров не должны. И у второго цеха им уже делать нечего.
Ради таких новостей я выудил вторую бутылку:
— Будешь?
— Один шот.
Мы хлопнули вместе, только я уже приноровился, а Панчо
— Предупреждать надо!
Но от второй не отказался. По ходу дела я набросал свои соображения для нового склада — все равно надо строить капитальный, так лучше сразу под другую идеологию хранения. Когда рулил бизнесом в Желтогорске, почитывал литературу и бизнес-тренеров слушал, чтобы уж совсем лошарой не быть. И звучали там термины вроде APS, «канбан» и MES, кое-что вполне можно внедрить и сейчас. Как минимум, зонирование склада, строгий порядок расположения материалов, минимально допустимый остаток. Для канбана вообще ничего, кроме бирок и журналов учета, не нужно, вполне доступная технология для Испании-1931.
Панчо еще подкинул идею типа «материальной ответственности» для кладовщиков и складских, чтобы клювом не щелкали. За это мы тяпнули по последней и, довольные, расстались.
Я уж подумывал, не включить ли мне паяльник и не заняться ли радиоприемником, но тут на свою беду приперся Абехоро. Что ж, на ловца и зверь…
Самое смешное, что ловцом он считал себя.
Он притащил бумажки, договора, фактуры и полчаса совал их мне, требуя оплаты. Я выкатил ему накопанное Панчо про бардак на складе — он отвечал «все так делают». Повторил про гибель людей — он давил на «строек без аварий не бывает». Я бахнул данные про завышенные цены — он уперся «на тот момент это была цена ниже рынка». Он даже предъявил reclamacion previa al juicio, угрожая передачей дела в суд и зудел, как шмель. Впрочем, почему как? Abejorro и есть «шмель» на испанском.
Мы говорили на разных языках.
Разговор то взлетал до крика, то падал до зловещего шепота.
Мы стояли друг против друга у окна, я в мятой рубашке, он в отглаженном костюме, бледные, раздраженные, сверкая друг на друга глазам.
Только у него глаз холодный, мертвый, как стекляшка, а у меня пьяный.
Мелькнула мысль, что паяльник все-таки мог пригодиться.
Наконец, он принялся угрожать — дескать, тут нестабильная политическая обстановка, правые и левые боевики, сам черт ногу сломит, может случиться всякое, если отказаться от опоры на него, знающего все ходы. Нашел кого пугать…
— Вы знаете, кто такой Джо Массерия? — я встал из-за стола и навис над Абехоро. — Это босс боссов «Коза Ностры», его застрелили на днях.
— При чем тут мафия? — нервно огрызнулся Абехоро и тоже встал.
— Под Массерия ходили те, кто несколько раз нападал на меня и мой дом. Поинтересуйтесь, что произошло с ними, куда делись братья Маццарино и некоторые другие гангстеры, — я подошел к нему вплотную и тихо добавил, глядя в упор: — Я-то на этой войне был. И выжил. А мои противники — нет.
— Мне плевать на ваши американские дела! — он приподнялся на цыпочки, чтобы оказаться вровень
— Они начнут работать в любом случае, хотите вы этого или нет. И вообще не советую разговаривать со мной в таком тоне.
— Наглый мальчишка! Ты ничего не понимаешь в жизни! — он повернулся к двери, но все-таки бросил через плечо: — Неудивительно, что ты волочишься за шлюхой, с которой спало пол-города!
Зря это он…
Не помня себя, я сгреб его левой рукой за шиворот, а правой ухватил за штаны на заднице и, пока он визжал от ужаса, вышвырнул его прямо в окно, откуда только силы взялись.
Нелепо болтая руками и ногами, Абехоро в сияющем ореоле осколков вылетел со второго этажа и рухнул на свежевскопанный газон. Едва упав, он попробовал вскочить, но оскользнулся на влажной земле и снова шлепнулся под смешки окружающих. Наконец, ругаясь и увязая штиблетами в грязи, он выбрался и побежал прочь, потрясая кулаками.
А я вместо размышлений о последствиях думал, что от невеликого усилия весь вспотел и это звоночек — надо срочно заняться собственной физической формой.
Стоявший среди зрителей Рикардо отмер от изумления и перевел взгляд на меня. А мне уже море по колено, и я крикнул ему сверху, держась рукой за раму без стекла:
— Чего смотришь? Заходи!
Пока он поднимался, я выглянул в приемную к обалдевшему референту:
— Вызовите стекольщиков. И подготовьте счет за разбитое окно!
— Кому его отправить?
— Этому ублюдку!
Что характерно, референт даже не переспросил, кто у нас «ублюдок», наверное, постеснялся зашедшего в этот момент Рикардо.
В кабинете весьма посвежело и похолодало, но другого у меня нет, а стекло заменят быстро, не замерзнем.
— Что это было? — поинтересовался анархист.
Но я уже начал остывать и ответил хмуро:
— Полет шмеля.
— А у вас тут весело, как я погляжу…
— Обхохочешься, — я налил два стаканчика орухо и протянул один гостю, терять уже нечего.
— И что теперь будет? — он выпил и не поморщился.
Я пожал плечами:
— Война. Он грозился спалить весь завод.
— Это невозможно! — взмахнул рукой Рикардо. — Столько труда вложено! У меня сердце кровью обливалось, когда я видел, сколько сгорело!
— И еще больше сгорит, если я не остановлю Абехоро.
— Поставите охрану?
— Лучше. Дам оружие рабочим.
У Рикардо дернулось веко:
— А не боитесь?
— Чего? Создадим стрелковый клуб, в нем же будут храниться винтовки.
Все равно мне нужен частный бронекорпус, так почему бы не начать прямо сейчас. А Рикардо малость поскучнел и я, кажется, догадался, почему: он-то предполагал, что я раздам пистолеты, которые можно будет таскать с собой всегда и везде. Ага, разбежался, пусть горячие испанцы разборки без короткоствола устраивают. А винтовка вещь солидная, по городу носить не будешь, плюс контроль в стрелковом клубе. Да еще добровольную дружину поверх всего, чтобы рабочие сами решали, кому можно доверить, а кому нет. Вы топите за коллектив, за сознательность масс? Так вот вам коллективная ответственность.