Инвестор. Железо войны
Шрифт:
Вот тут я невежливо захихикал.
От немедленной расправы меня спасли рабочие. Можно сказать, слегка окупились самые высокие зарплаты в Астурии, бесплатное обучение в школах и лечение в больнице, возможности «Народного дома» и так далее. Лучшие в стране условия труда сыграли в мою пользу, и мы плавно перешли от несостоявшегося мордобоя с экспроприацией к перебранке, а потом и более конструктивному разговору.
— Мы требуем допуска наших активистов на фабрики! — сжимая кулаки, наступал на меня коротконогий Рикардо.
Блин, я аж заколдобился,
— Зачем мне это нужно?
— Мы требуем… — начал было Рикардо.
Но я перебил агитатора:
— Требовать вы можете у своего правительства. Или у жены с тещей.
Сзади кто-то гыгыкнул.
— Мы с вами в экономических отношениях, я покупаю, вы продаете…
— Вы эксплуататор! — выкрикнул Рикардо.
— Да, спасибо, я в курсе этой теории. Но наше взаимодействие строится на принципах «выгодно-невыгодно». Я готов пойти навстречу по условиям труда или социального обеспечения, но политика на предприятии совершенно не нужна, для нее есть, — я обвел рукой помещение, — «Народный дом» или кафе. А если вас что-то не устраивает, давайте договариваться…
— Мы не договариваемся с буржуазией! — вспылил анархист и гордо вышел.
Двое или трое рабочих последовали за ним, остальные принялись выспрашивать меня про анонсированный недавно аэроклуб и лагерь для детей работников на лето. Говорили долго, за окном окончательно стемнело, я малость охрип, и говорили бы дальше, но в комнату ввалился Ларри:
— Пожар! Горит второй цех, склады и угольные бункера!
Сразу в трех местах?
Это поджог.
Пожалуй, легкий ручной пулемет мне бы не помешал…
Глава 10
Полет шмеля за секунду до пробуждения
Дребезжал колокол, выли сирены машин, к пожару сбегались и вечерняя смена, и свободные от работ. У второго цеха, ближнего к конструкторскому бюро, распоряжался Сурин — гнал зевак растаскивать штабеля досок, ставил людей с лопатами гасить головешки, показывал, куда тянуть шланги…
— Что горит? — спрыгнул я с подножки.
— А? — заполошно обернулся Сурин. — Вон, всякое барахло…
У стены готового и остекленного здания полыхал строительный мусор — остатки лесов, обрезки толя, мешки и тому подобное.
— Станки целы?
— Так их еще и не монтировали, вон, под навесами, в ящиках, мы их в первую очередь проверили. Сейчас все потушим, ничего страшного.
— Задержка большая будет?
— День от силы.
Я хлопнул Сурина по плечу, вскочил в машину, и Ларри рванул к угольным бункерам. Наравне с хранилищем ГСМ это самый опасный в смысле огня объект, оттого и заводское пожарное депо построили рядом, вот они и расстарались, к нашему приезду возгорание задавили.
Хуже всего дело обстояло на складах — там огонь уже развернулся во всю ширину деревянного здания и слился в сплошную стену, оранжевые сполохи рвались наверх и таяли в ночном небе. Гудело пламя, с напористым треском сгорали вложенные деньги, звонко
Туда мы добрались, когда Панчо и его ребята уже навели некоторый порядок. Панику пресекли, суматоху организовали, из набежавших рабочих сколотили расчеты и теперь окапывали пожар с трех сторон и тушили с четвертой. Деловито гудел автонасос, сочились влагой пожарные рукава, где не хватало шлангов — выстроились люди, передававшие по цепочке ведра от гидрантов. Самые отчаяные, вооружившись баграми, растаскивали тлеющие брусья, чтобы пробиться внутрь.
Вот сейчас бы хоть какой танк не помешал — таранить ворота склада или вообще снести опоры, завалить все…
Мы с Ларри встали в одну из линий и включились в монотонный ритм с ведрами. В ночной тьме, разорванной отсветами пожара, я разглядел Хавьера, Рикардо и еще много знакомых лиц — вплоть до того, что несколько инженеров примчались в наброшенных на пижамы пальто и тушили вместе со всеми.
И еще металась испуганная лошадь, а ее ловил худой как жердь возчик, размахивая несуразно длинными руками. Откуда они взялись, я подумать не успел — скрипнул тормозами пожарный грузовик, освободившийся от тушения угля, следом второй, третий…
Тугие струи вбивали пламя в землю, среди рабочих послышался смех — одолели стихию!
К полуночи склад превратился в поле тлеющих угольков, все равно шипевших, когда их проливали по третьему разу. Работяги устало садились куда попало, сплевывая черную от копоти слюну. Состояние после пары часов в дыму одуревшее — звуки доносились глухо, нос забит, реакции заторможенные, как мешок на голову нахлобучили.
Ларри снял куртку, встряхнул ее и принялся чистить от налипшей сажи, тщательно разглядывая под фонарем и чуть ли не принюхиваясь. Хотя что там нюхать — от всех тянет сладковатой гарью, все перепачканы. Хавьер вообще похож на черта — лицо перемазано, слипшиеся от пота волосы стоят торчком, как рожки.
Рикардо, сидя прямо на подножке пожарной машины, на которую укладывали опустевшие шланги, пошарил по карманам и вытащил пачку папирос. Едва он чиркнул спичкой, как на него налетел пожарный:
— Эй, здесь нельзя, видишь?
Он ткнул туда, где некогда висела табличка «Не курить!», но вместо нее торчал лишь обгорелый столбик.
— Не курить, ха…
— Скажет тоже, ха-ха!
И все вокруг захохотали, особенно покатывался Хавьер, вставивший пальцы в прожженные в бушлатике дырки и веселившийся еще и от этого.
Утирая слезы от смеха, Рикардо заметил мою грустную рожу:
— Что, сгорели твои денежки?
— Да хрен с ними с деньгами, главное, что люди целы.
— Хм…
Подошел Панчо, такой же чумазый, как все вокруг, и доложил:
— Целы, только несколько ожогов, пара ушибов и один дыма надышался. В больничку увезли.
— О, Панчо! Распорядись в столовой, чтобы сообразили чего перекусить и вина там, что ли…
— Вино… это хорошо! — у Рикардо на черном лице блеснули зубы и белки глаз.