Инволюция

Кауф А.

Девушка прерывает вдохновенную речь. Отодвинув ящик стола, она достаёт маленькое зеркальце и внимательно рассматривает лицо. Не нарушился ли макияж? Может, пора записаться на массаж? Краем глаза она следит за порхающей над листком рукой журналиста. Валери уверена — эта речь ещё не раз прозвучит в новостных СМИ, а затем войдет в историю, как гениальные рассуждения великого человека, спасшего мир.

— Есть вещи, которые человеку лучше никогда не знать, — зеркальце возвращается в ящик стола. — А такие люди, как Агата, всегда будут стремиться нарушить это правило. Их болезненная гениальность неизлечима. Маска холоднокровия лишь

прикрытие, скрывающее монстра, которому нет места на этой земле.

— Мисс Валери, вы действительно отважная девушка, раз решили в одиночку вести войну не только против Агаты, но и против семейки МакГрегори.

Лесть? Притворство? Нет. Это заслуженная похвала. Твари, давно потерявшие всё человеческое в душе, не смеют поганить столь прекрасное и хрупкое природное равновесие.

— Non sunt facienda mala ut veniant bona 5. Как жаль, что Агата забыла об этом, — наигранно грустно протягивает она. Лицо принимает выражение скорби, в то время как разум рисует головокружительную победу над злом. — Ни один человек в мире не подозревал о таящейся угрозе. Только я, Рошель Валери, набралась решимости дать бой ядам, травящим этот мир. Можете поставить эту цитату на главную страницу.

Скрытая просьба является приказом. И журналист не ослушается её. Он здесь по благосклонной воле Валери и будет показать людям лишь то, что она сочтёт достойным внимания.

— Скажите, мисс, вы не боитесь Агаты? Всем известно, что в критических ситуациях она принимает гениальные в своей изощрённости решения. К тому же в настоящий момент её местоположение никому не…

Мужчина резко обрывается. Дрогнувшая прелестная улыбка не исчезает. Лишь шире натягивается, демонстрируя ряд белых аккуратных зубов. Гневные огоньки в глазах и чуть сильнее, чем прежде, побледневшие костяшки пальцев выдают истинное настроение леди. Держать эмоции всегда при себе. Никому не давать догадаться, что у тебя в душе. В этом она с Агатой была до омерзения похожа.

— Я думаю, время нашей встречи подошло к концу. Мне пора возвращаться к своим делам, — приторная сладость ядом сочится с её губ. — Тадеуш, проводи этого джентльмена к его машине.

Пожилой слуга-индиец беззвучно подходит к побледневшему журналисту. Тот открывает рот. Вцепляется в сиденье стула. Не желает уходить, упорствуя в получении ответа.

— Вам пора.

Сухой старческий голос прерывает начавшийся было порыв. Стальной взгляд двух пар глаз вынуждает ослабить хватку.

— Подождите. Я не задал ещё столько вопросов! — журналист порывается к улыбающейся девушке — Не хотите рассказать о ваших личных достижениях? Мы бы поставили эту колонку на первую страницу.

Улыбка Валери растягивается ещё больше. Прелестные трели птиц радуют душу своей красотой, особенно, когда воспевают величие своего хозяина. Но стоит им увлечься, как чудесная песня превращается мерзкое верещание, способное свести с ума.

— У меня назначена встреча. Всего хорошего, месье.

Журналист отлипает от стола. Он помнит, о чём предупреждали его перед встречей. Если он не хочет лишиться карьеры, стоит повиноваться приказам мисс Валери. Этой девушке под силу уничтожить его жизнь за три дня. И как он мог забыть главное правило? «Никогда не сомневайся в мисс или в предпринятых ею действиях».

Дверь негромко захлопывается, оставляя девушку в одиночестве. Нервный стук ноготков по столешнице разносится в тишине. Не

желая мириться с подступившим негодованием, она встаёт из кресла. Звук каблуков по мраморному полу тонким эхом отражается от полупустых стен комнаты. Девушка подходит к окну, всматриваясь в бушующий красками солнечный город. Окна от потолка до пола вдоль одной из стен. За ними живёт бурной жизнью центр города. Улочки переполнены вечно спешащими людьми, магистральные артерии пропускают через себя тысячи машин, а туристы с фотоаппаратами, кажется, готовы снимать даже мусорные баки рядом с величественными зданиями. Старинная архитектура здесь смешивается с блестящими небоскрёбами. Уличные музыканты бренчат популярные песни, пока стаи голубей склёвывают щедро рассыпанные у центрального фонтана крошки.

На двух смотрящих друг на друга стенах комнаты расположен ряд зеркал. Их стеклянные поверхности отражают солнечных зайчиков. Один из них падает на рабочий стол. Радостное мельтешение света раздражает девушку. В любой другой день принятие солнечных ванн расслабило бы её. Но не сегодня. Достав из ящичка пульт, она заставляет плотные шторы из дорогого шелка притупить слепящее солнце.

Слуга, как и подобает, беззвучно проскальзывает в помещение. С подноса на стол опускается белая салфетка с узорчатыми краями и изящный стакан с жидкостью. Чуткие слуги семьи знают: чай с чабрецом всегда помогает мисс расслабиться после тяжелых переживаний.

— Мисс Валери, вам поступило сообщение от агента из Ливингстон Бэя.

Девушка берет стакан с чаем и немного отпивает.

«Надеюсь, хоть здесь не будет разочарования».

— Она мертва?

— Пока что у агента нет возможности убедиться в этом.

Пухлые губы дергаются, и на секунду приятное лицо превращается в отвратительную гримасу, которой испугался бы даже портрет Дориана Грея.

— Агент просит передать, что даже при провале, хотя это и исключено, есть ещё один запасной план. Желаете заслушать?

Стакан с громким стуком опускается на столешницу. Яростный порыв угасает, не успев начаться. Рошель сцепляет руки в замок и кладёт их на подбородок. Уловив знак, слуга достаёт телефон и нажимает на воспроизведение нужного отрывка из записанного разговора.

— Мэм, у меня есть блестящая идея, как сыграть на слабостях этой девушки, — шум моря и крики чаек на заднем фоне напоминают Валери о том, как давно она не была на отдыхе. — Заготовленная мной ловушка призвана выудить цель из норы и заставить её идти туда, куда я направлю. Агате и в голову не придёт, что здесь какой-то подвох. Она будет думать, что делает выбор сама, в то время как за ниточки буду дергать именно я. Стоит ей только пересечь черту этого места, как можно заказывать надгробную плиту. Никто из тех идиотов или смельчаков, что почти одно и тоже, сунувшихся туда, не вернулись назад. Что уж говорить о хрупкой девушке, у которой телосложение — это кожа да кости?

Аудио замолкает. Рошель прикладывает кончики пальцев ко лбу и усиленного его массирует.

— Пусть продолжает наблюдение. Если подтвердится информация о смерти — сообщить первым же звонком на прямую линию.

— Разве вы не хотели заменить агента на кого-то другого? — старик быстро отстукивает в телефоне заметку. — Этот человек уже не раз выставлял себя в дурном свете. Вряд ли ещё один шанс сможет сгладить прошлые провалы.

«Эти слуги порой так утомляют своей безграмотностью».