Иосиф Бродский: Американский дневник
Шрифт:
Обратимся к тексту. Сравнивая две последние строки стихотворения, нельзя не отметить их стилистическое несоответствие: разговорно-сниженный стиль при описании собственной смерти ("забить рот глиной") подразумевает насилие по отношению к субъекту и не может сопровождаться выражением им чувства "благодарности". Диссонанс между первой и второй частью сложноподчиненного предложения обозначен настолько ярко, что за ним прочитывается даже не ирония, а сарказм со стороны поэта по отношению к своим действиям.
Нельзя не отметить связь приведенного выше отрывка с известными строчками из стихотворения Мандельштама "1 января 1924": "Еще немного — оборвут / Простую песенку о глиняных обидах / И губы оловом зальют". "Зальют" — "забьют": губы, "залитые оловом" или рот, "забитый глиной" (Сравните: "глиняные обиды"), не ассоциируются с естественной смертью, а подразумевают воздействие со стороны карательных
Однако если Бродский решился на такое сопоставление, у него были на то причины. В интервью журналисту "Московских новостей" поэт говорит об особенностях американской политики в области идеологии и о внедрении ее в сферу образования и культуры: И.Б.: Сегодня в Америке все большая тенденция от индивидуализма к коллективизму, вернее, к групповщине. Меня беспокоит агрессивность групп: ассоциация негров, ассоциация белых, партии, общины — весь этот поиск общего знаменателя. Этот массовый феномен внедряется и в культуру. МН: Каким образом?
И.Б.: Значительная часть моей жизни проходит в университетах, и они сейчас бурлят от всякого рода движений и групп — особенно среди преподавателей, которым сам Бог велел стоять от этого в стороне. Они становятся заложниками феномена политической корректности. Вы не должны говорить определенных вещей, вы должны следить, чтобы не обидеть ни одну из групп. И однажды утром вы просыпаетесь, понимая, что вообще боитесь говорить. Не скажу, чтобы я лично страдал от этого — они ко мне относятся как к чудаку, поэтому каждый раз к моим высказываниям проявляется снисхождение [122] (выделено — О.Г.).
122
Радышевский Д. Интервью с Иосифом Бродским для "МН" // Моск. новости. 1995. 23.30 июля (№ 50). С. 21.
Слово "чудак", которое использует Бродский, описывая отношение к себе американских коллег, тоже вызывает определенные ассоциации: как к поэту-чудаку, человеку не от мира сего относились и к Мандельштаму. Присутствующие в стихотворениях Бродского образы одиночки, завоевателя, Миклухо-Маклая, обломка неведомой цивилизации свидетельствуют о том, что поэт чувствовал себя неуютно среди окружающих его идеологических догм.
Приведем отрывок из статьи Константина Плешакова, составленной на основе воспоминаний друзей Бродского, в котором описывается этот аспект американской жизни поэта: "Термин "политическая корректность" утвердился в Америке около десяти лет назад. Многие американцы пребывают от него в совершеннейшем бешенстве. В самом деле, термин достаточно зловещ. Он словно взят из романа Оруэлла "1984". В сущности, политическая корректность — доведенный до абсурда либерализм. Концепция политической корректности зиждется на том интересном положении, что некоторые некогда угнетенные группы теперь должны находиться в привилегированном положении. В первую очередь политическая корректность касается женщин и черных. Однако и другие меньшинства не забыты. Слова "негр", "инвалид", "толстяк" в приличном обществе недопустимы. <…>
Политическая корректность в американских кампусах принимает вообще дикие формы. Этнические меньшинства — в первую очередь черные — должны зачисляться в вузы вне конкурса. Студентки превратились в хрустальные вазы, которые можно осквернить даже взглядом. Многие профессора принимают их, только распахнув дверь кабинета настежь, — случаи шантажа и многомиллионных судебных исков за якобы имевшие место сексуальные домогательства у всех на слуху. Черным студентам часто завышаются оценки — чтобы предотвратить обвинения в расовой дискриминации. Назвать студентку "girl" невозможно. Они теперь все — "young women".
Дистанция между студентами и профессорами — не более чем пережиток прошлого. Надо обращаться друг к другу по имени. Упрекать студентов нужно нежно и ласково. <…>
Последствия неутешительные. <…> Социальная жизнь как подразумевала сегрегацию, так и подразумевает. Даже у самых ярых поборников политкорректности черных друзей практически нет. Профессура затерроризирована. Все оценки в среднем завышаются на балл" [123] .
Весьма грустные комментарии. Государственной системе можно противостоять. Даже репрессии с ее стороны свидетельствует о том, что она серьезно воспринимает своих противников и применяет против них ответные меры, потому что боится распространения
123
Плешаков К. Бродский в Маунт-Холиоке // Дружба народов. 2001. № 3. С. 182–183.
С предубеждениями бороться трудно: никто не поймет и не оценит ваших усилий и сама мысль о возможности иной точки зрения вызовет недоумение, а если и не вызовет, то дальше частного мнения не пойдет. Государство в США с отеческой заботой относится к своим гражданам, но не воспринимает их слишком серьезно.
В середине 20-х годов отец американского машиностроения Генри Форд произнес знаменитую фразу: "Вы можете выбрать машину любого цвета, если только этот цвет черный" (You can paint it any color, so long as it's black). Тот факт, что фраза жива до сих пор, свидетельствует, что заложенный в ней смысл относится не только к выбору цвета при покупке машины. Идеологические проповеди, щедро льющиеся с телеэкранов, закладывают в головы граждан стереотипы, не предполагающие возможность выбора.
Американский лингвист, политолог и диссидент Ноам Хомский, известный в России как автор генеративной грамматики, в своих работах и выступлениях постоянно критикует американскую демократию как в отношении внутренней, так и внешней политики. Наибольшее негодование у Хомского вызывает отношение государственных и идеологических структур США к собственному населению.
Отмечая тот факт, что здравый смысл американцев раскрывается исключительно в спорте или при обсуждении сериалов и практически не работает в серьезных вопросах, связанных, например, с государственным устройством, внутренней или внешней политикой США, Хомский пишет: "Я думаю, что концентрация внимания людей на таких темах, как спорт, имеет вполне определенный смысл. Система создана таким образом, что люди фактически ничего не могут сделать, чтобы повлиять на события реального мира (во всяком случае, без некоторой степени организованности, которая находится далеко за пределами того, что существует в настоящем). Они могут жить в мире иллюзий, что они фактически и делают. Я уверен, что они используют свой здравый смысл и интеллектуальные способности, но в области, которая не имеет значения и которая, вероятно, и процветает, поскольку она не имеет значения, в качестве альтернативы серьезным проблемам, на которые люди не в состоянии повлиять и в которых они ничего изменить не могут в силу того, что власть находится совершенно в другом месте" [124] .
124
Chomsky N.The Chomsky Reader / Ed. by J.Peck. New York: Pantheon books, 1987. P. 33: "I think that this concentration on such topics as sports makes a certain degree of sense. The way the system is set up, there is virtually nothing people can do anyway, without a degree of organization that's far beyond anything that exists now, to influence the real world. They might as well live in a fantasy world, and that's in fact what they do. I'm sure they are using their common sense and intellectual skills, but in an area which has no meaning and probably thrives because it has no meaning, as a displacement from the serious problems which one cannot influence and affect because the power happens to lie elsewhere".
Подобное положение дел приводило Бродского в бешенство, и это не могло не повлечь за собой ответную реакцию со стороны его коллег и студентов. По свидетельству очевидцев, "резкость Бродского вообще вызывала нарекания". Он не считал нужным скрывать свое мнение и не старался смягчить его в комментариях. Многие считали, что Бродский груб. "Студенты его "либо любили, либо ненавидели"".
Надо сказать, что и Бродский, в свою очередь, испытывал сильные эмоции в процессе педагогической деятельности. Его приводило в ужас кошмарное невежество молодежи. Однажды выяснилось, что никто в классе не читал Овидия. "Боже мой, вздохнул Бродский, — как вас обманули!"" [125] — "Джо Эллис считает, что в академическом мире Бродского недолюбливали еще по одной причине: "Он создавал то, что они изучают"" [126] .
125
Плешаков К. Бродский в Маунт-Холиоке // Дружба народов. 2001. № 3. С. 179.
126
Там же. С. 183.