Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи
Шрифт:
После летних каникул мы с ним вернулись в Петербург. Трумпельдор тогда уже отказался от жительства в "коммуне" и поселился в центре. Не имея средств к существованию, он поступил в частную контору М.Персица на 50 рублей в месяц в качестве писца. Им были довольны за его аккуратность, пунктуальность и добросовестное отношение к своим обязанностям. Целый день работал он в конторе, а вечером занимался, читал и что-то писал, работая часто до поздней ночи. Раз в неделю посещал он литературный кружок студентов при университете. К весне он отказался от службы в конторе, чтобы сдать зачеты по университетским предметам.
В течение следующего учебного года, 1909-1910, Трумпельдор начинает отставать от общих вопросов и приближаться к интересам специально еврейской жизни. Часто можно было видеть его на докладах еврейского литературного общества на Офицерской ул. 42, в этом центре еврейской общественности Петербурга. Этот год проходит для Трумпельдора в кипучей работе. Как он раньше много читал по общим вопросам, так он и теперь запоем работал по еврейскому вопросу и палестиноведению.
Этот план Трумпельдора вызывал возражения, но ему, после долгих споров и дебатов, уступили с условием, однако, что он должен поехать в Палестину устраивать первую группу. Он согласился. На съезде решено было немедленно приступить к работе. Было избрано исполнительное бюро с местопребыванием в Петербурге; во главе его стоял Трумпельдор. Он развил большую работу, завязал сношения со многими городами и местечками и энергично вербовал товарищей.
В своих письмах к "тяготеющих", так он называл тех, кто считался кандидатом в товарищи группы, Трумпельдор тогда писал: "Их было 8. Они съехались в маленьком городке черты еврейской оседлости и четыре дня подряд, с утра до позднего вечера, обсуждали "основы и цели". Все они чувствовали висящий над еврейством двойной гнет: национальный и социальный, и все хотели найти выход сразу из этого двойного гнета. Им казалось и кажется, что этот выход найден. Они решили, что устройством трудовых колоний в Палестине можно избавиться от двойного гнета. В трудовые колонии пойдут те многие евреи, которые не могут, при обыкновенных условиях, переселиться в Палестину. При обыкновенных условиях для самостоятельного устройства в Палестине необходимо, в среднем, 5000 рублей на семью, а устраиваться же рабочим, при конкуренции рабочих-арабов, трудно, почти невозможно. Для вступления же в трудовую колонию требуется внесение пая в 250 рублей — сумма, которую часто нетрудно внести и малосостоятельному. Несмотря на такой незначительный сравнительно пай, можно надеяться, что жизнь в колонии сразу и экономически, и духовно будет поставлена в хорошие условия. Это у инициативной группы — на первом плане. Не то, чтобы они сами боялись или были не способны на жертвы, но они хотят указать дорогу, которая оказалась бы пригодной для широких масс, обыкновенно не жертвоспособных. В трудовой колонии каждому обеспечено помещение, пища и простая, по возможности, изящная и практичная одежда. Конечно, в начале, когда будут производиться опыты с колонией, возможны неудачи. Посему в первую колонию инициативная группа будет с большою осторожностью вербовать новых товарищей. Для первой колонии нужны стойкие люди, не падающие духом при первой неудаче. И они найдутся. Найдутся потому, что еврейская молодежь не менее дееспособна и самоотверженна, чем молодежь других наций. Пример "билуйцев" и многих других убеждает в этом. Нужно еще, чтобы входящие в авангард умели работать, чтобы они были знакомы с земледелием, различными профессиями и ремеслами. Пока таких, в общем, немного. Кроме восьми, бывших на съезде, имеются еще четыре. Всего 12 человек. Правда, мало? Но разве маленький ручеек не превращается часто в большую и мощную реку?"
В другом месте он писал о том же деле: "Самое большое, самое важное, что беспокоит меня, это — найдутся ли еврейские женщины, способные к жизни в колонии? Еврейские женщины еще больше, чем мужчины, ушли от трудовой жизни при земле. И, кроме того, чужие виноградники привыкли стеречь дочери Сиона в темные долгие ночи. Но, верю, и дочери Сиона придут к своим виноградникам. Придут..."
Главную мысль свою — об устройстве в Палестине трудовых колоний, он излагает в статье под названием "Новый Путь", которую он намеревался напечатать до того, как выпустит по этому вопросу обстоятельный труд. К этому труду он готовился годами, упорно и настойчиво. Он изучал сочинения древних, средневековых и современных утопистов. Для этой же цели он посетил многие колонии толстовского типа на Кавказе и в Воронежской губернии, знакомился с кооперацией во всех странах и изучил историю Палестинской колонизации. Он готовился даже представить по этому предмету работу в университет для получения диплома первой степени.
Эта статья "Новый Путь"71 не увидела света по многим причинам: во-первых, за неимением редакции, которая согласилась бы печатать чужие мысли; во-вторых,
"В заключение можно сообщить кое-что о группе, уже создавшейся и работающей в этом направлении. Группа эта на своем знамени написала: "Освобождение от национального и социального гнета". Теперь число товарищей доходит, не считая "тяготеющих", до 26, на них 7 — женщин и 19 — мужчин. Новые товарищи вербуются крайне осмотрительно; первое требование — уживчивость, второе — работоспособность. Так как заранее трудно решить вопрос даже относительно своей собственной уживчивости и работоспособности, то многие товарищи заявляют, что, как только выяснится их неработоспособность или неуживчивость, они сами уйдут из колонии, не желая быть ей в тягость. Пять товарищей работают в Палестине "на земле", в качестве наемных рабочих; это — авангард группы. Установлен пай в 250 рублей, но принимают товарищей и без пая, раз те удовлетворяют всем остальным требованиям. Возможно, что группа начнет дело осенью 1912 года. Вот некоторые основные положения, касающиеся будущего внутреннего распорядка колонии: Равноценность труда физического и умственного, приятного и неприятного. Отрицательное отношение к наемному труду. Физический труд в колонии обязателен для каждого. Полнейшая терпимость к верованиям и убеждениям товарищей. Орудия производства должны быть общею собственностью. Распределение продуктов производства должно производиться так: предметы первой необходимости (помещение, пища, необходимая одежда) по потребностям; часть идет на общекультурные потребности, на погашение долгов и прочее и прочее, все остальное делится поровну между всеми членами колонии..."
VIII. В Палестине. "Коммуна". Создание "Гехолуц"
Начать дело осенью 1912 года, как полагал Трумпельдор, не было возможности. Действительность оказалась сложнее планов Трумпельдора. Больше всего он боялся неуживчивости, и именно этим он был побит при первой попытке претворить свои идеи в жизнь. Группа, во главе с ним уехавшая осенью 1912 года в Палестину и поступившая в колонию "Мигдал" работать на артельных началах, не ужилась. Число ее участников достигало в начале 15. Двое из них вскоре умерли (один — от воспаления легких, а другой покончил с собою). В артели, кроме того, пошли неурядицы. Немалым поводом к неурядицам служило присутствие в артели женского элемента. И к концу рабочего года группа разбрелась: кто — по Палестине, кто вернулся в Россию... В конце концов, Трумпельдор остался одинок. С некоторыми из этой артели Трумпельдор сохранил доброжелательные отношения, с другими порвал совершенно. И на второй год своей работы в Палестине, после того, как он побывал на Венском сионистском конгрессе, он поступает в качестве рабочего в Деганию, один, без группы. Здесь и застала его европейская война 1914 года, вынудившая его, как и многих других, покинуть страну.
Трумпельдор поехал в Палестину после сдачи всех государственных экзаменов в университете. Два раза пришлось ему подвергнуться испытанию: осенью 1911 года он держал государственные экзамены экстерном, потому что до этого был исключен из университета "за политику", но не выдержал по церковному праву; весною 1912 года он вторично держал экзамен и получил диплом. Уезжал он в Палестину с большими планами и надеждами, и казалось ему, что группа для начала дела подобрана тщательно, и что именно ей, этой группе, удастся начать то, к чему он стремится, но жизнь разбила его мечты. Эта неудача тяжело отозвалась на нем, но не сломила его бодрости и веры. Летом 1914 года, когда я его застал работающим в Дегании, он носился с новыми планами, вербовал новых товарищей, ждал приезда из России новых друзей, думал на праздники Сукот72 отправиться на прогулку по стране с целью облюбовать место для самостоятельного устройства колонии. Война этому помешала.
Члены Мигдалской группы служили на ферме в качестве наемных рабочих. Свою внутреннюю жизнь они пытались вести коммунально. Кухня у них была общая, касса — тоже. Они как бы усваивали правила жизни будущей колонии. Вначале дело шло гладко, славно, письма Трумпельдора и других были полны энтузиазма, подавали надежды на хорошую будущность. Но не прошло и пары месяцев, как все резко изменилось. Многие из товарищей вовсе перестали писать нам, петербуржцам, а в письмах Трумпельдора начали проскальзывать ноты разочарования, попадались фразы о том, что некоторые из товарищей, по-видимому, не так себе представляли совместную жизнь...
С Венского конгресса,73 где он без успеха домогался поддержки своих планов, Трумпельдор поехал в Россию. А хотел он добиться в Вене от руководящих сионистских кругов лишь одного: чтобы была дана гарантия, что колония "Мигдал" всегда будет пользоваться еврейским трудом.
Приехав в Петербург, он, прежде всего, повидался с тамошними товарищами, сообщил им о делах Мигдалской группы. Затем он сделал турне по городам и местечкам Северо-Западного края, где вербовал новых товарищей для трудовых артелей. Посещения и выступления его производили всюду большое впечатление, но существенной пользы не принесли, так как все это носило теоретический характер, да и он сам тогда не очень уже надеялся на большую пользу для дела.