Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
А вот еще и преподаватель… Первый из всех преподавателей ЗОТи, что внушал ему симпатию своими действиями и помог в поезде прийти в себя. Что-то ему внутри говорило о том, что их общение выйдет за рамки «ученик-учитель»…
— Приветствую всех! — сказал директор школы, вставая на ноги. В зале воцарилось молчание. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжал: — Как вам
Его лицо исказилось, и Рогозин понял, к своему удивлению, что и сам господин директор далеко не счастлив такому «сопровождению» учебного процесса.
— Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И, пока они здесь, запомните хорошенько: никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементров не проведешь ни переодеванием, ни какими-либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. — Последние слова он произнес как бы между прочим, — дементров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры…
Перси Уизли, сидевший недалеко от Вячеслава, выпятил грудь и горделиво огляделся. Джинни изобразила на лице сильнейшее отвращение. Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих — никто не шелохнулся, не произнес ни единого слова.
— Закончу на более приятной ноте, — продолжил он более весело. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств… И… так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что должность преподавателя по уходу за магическими существами согласился принять Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием…
Рогозин тут посмотрел на место, где сидел его… Просто профессор Снейп. Тяжесть от прочитанного письма, гнев и презрение к этому магу, обрушились на него как бетонная плита. Он сжал зубы так, что они скрипнули, а руки у него под столом сами собой сжались в кулаки. Он должен оставаться спокойным, обязан…
Луна ободряюще сжала его кулак под столом. Рука мальчика ослабела, пальцы его руки разжались, и их пальцы с девочкой переплелись. Холод, что чувствовался от ее руки, придавал ему сейчас смелости. Он все сможет преодолеть, забыть…
— Посмотри, — сказала она, когда воздух наполнился шумом от многочисленных тарелок, вилок, ложек и ноже, и голосами от разговаривающих студентов и преподавателей. — На Снейпа…
Рогозин в этот миг внимательно посмотрел в сторону преподавательского стола. И сам себе поразился, как от ненависти и презрения исказилось желчное лицо профессора. Тот смотрел на бледного Люпина, что весело общался сейчас с профессором МакГонагалл, как на смертельного врага…
Войдя на другой день утром в Большой зал, после тяжелой тренировки, Вячеслав, Луна, Невилл и Гермиона первым делом увидели Драко Малфоя, который рассказывал окружившим его слизеринцам какую-то забавную историю. Заметив Славу, Драко смешно изобразил обморок, и вся компания схватилась за бока от хохота.
— Не обращай внимания
— А то не знаю, Герм, спасибо. — С сарказмом проговорил гриффиндорец. — Мне на него наплевать… Придурок!
— Эй, Рогозин! — взвизгнула похожая на мопса Пэнси Паркинсон. — Рогозин! Оглянись! Сзади тебя дементоры!
Мальчик, не обратив внимание на ее визг, сел за стол колледжа Гриффиндора. Мимо прошла декан, и как всегда раздавала расписание уроков.
— Прекрасно! Сегодня у нас несколько новых предметов, — радостно сообщила Грэйнджер.
— По—моему, Гермиона, они что-то напутали с твоим расписанием. — Невилл заглянул ей через плечо. — У тебя по десять уроков в день. Столько в учебное время не умещается…
— Я справлюсь. Мы все обсудили с профессором МакГонагалл…
Рогозин бросил на девчонку подозрительный взгляд. Та безмолвно дала ему понять, что «не здесь».
— «Прорицания», — прочитал Невилл первый урок в новом расписании.
— Фу-у-у, — поморщилась Гермиона.
— Ты зря так, — сказала Полумна, намазывая поджаристый хлеб малиновым джемом, — Вячеслав у нас может видеть будущее…
— Пару раз было, да и то — давно… — заметил парень. — Сейчас, наверное, этой частью магии больше владею…
— А помнишь свое желание на Новый год? — спросила Луна. — У меня, между прочим, оно уже сбылось…
— У меня тоже, но весьма… своеобразно, — передернулся Вячеслав. — Больше такого не хочу… испытания.
Двое: Невилл и Гермиона недоуменно переглянулись. Сзади всех послышался голос: это к ним спешила Джинни, что проспала, несмотря на то, что ее будили девочки.
Рогозин пододвинул к ней целую тарелку с едой (заранее припас) — на столе были уже кофе и чай с различными пирожками и печеньями, а нормальной еды не было — она, как и всегда, исчезла с тарелок. Так своеобразно наказывали опоздавших, так как пирожками особо не наедаешься…
— Нам пора, — кинув взгляд на наручные часы Гермиона, — до Северной башни нам идти и идти…
Еще несколько последних ступеней (так далеко и высоко они еще не забирались), и они очутились на тесной площадке, где столпился весь класс. На площадку не выходила ни одна дверь. Полумна толкнула Вячеслава и указала на потолок — там была круглая дверца люка с бронзовой табличкой. «Сивилла Трелони, профессор прорицания», — прочитал Слава.
— Как же мы туда попадем?
И точно в ответ на его недоуменный вопрос, дверца люка внезапно открылась и прямо к ногам Рогозина опустилась серебристая веревочная лестница. Класс в изумлении притих.
— Я оцениваю выдумку, — захихикал паренек и полез первым вверх.
Он очутился в темной комнате, полной предметов для гадания и самых разных причудливых форм. Удушающе пахло благовониями, свет исходил только от слабых ламп с абажурами, не давая нужного освещения. Так же в… классе был камин, с горящим в нем пламенем, и каминная полка, заставленная чашками и чайниками.
— Добро пожаловать. Как приятно видеть вас наконец в вашем физическом облике…
Вячеславу сначала показалось, что в свете камина появилась большая блестящая стрекоза. Он сузил глаза. Профессор Трелони была очень худа, толстые стекла очков многократно увеличивали и без того огромные глаза, на плечах газовая в серебряных блестках шаль. С тонкой шеи свисают бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья украшены перстнями и браслетами…