Исцеление Вечностью
Шрифт:
– Как же многого я не знала!.. Хотя была уверена, что мне известно все, что необходимо в жизни… – покачала головой Вера. – А мы еще когда-нибудь почитаем этот акафист?
– Конечно! Хотя есть акафисты и другим иконам: вот - Иверской, Владимирской, Казанской! – указывая на стоящие на столе иконы, принялся перечислять Александр.
Он чуть было не добавил «Всецарице», зная из достоверных источников, что чудесная помощь Пресвятой Богородицы, подаваемая верующим от этой иконы,
– А еще святому великомученику и целителю Пантелеимону, который имеет от Бога особую благодать избавлять от самых различных недугов!
После акафиста Александр хотел немного поработать. Но Вера настояла, чтобы он непременно поужинал.
Поднявшись с трудом, она сама накрыла на стол.
– Сегодня, прости, только самое простое, - извинилась она, показывая на чай, докторскую колбасу и салат с хлебом. А завтра придет Гульфия, и я закажу ей что-нибудь для тебя. Ты что любишь?
– Да все! – принимаясь за еду, ответил Александр.
– Ну ладно, тогда я сделаю это по своему усмотрению! В первую очередь попрошу принести то, что люблю сама, но пока… не могу, - пообещала хозяйка, а Александр, не переставая жевать, кивнул на бесчисленные коробки, - какие хранят почти в каждой квартире соль, сахар, рис, другие крупы:
– Хотел сразу спросить, да постеснялся… Зачем тебе столько коробок?
– Этих? – равнодушно обвела глазами стены с коробками Вера и пожала плечами: - А это моя работа!
– Ты хочешь сказать, что ты… - даже не договорив, изумился Александр.
– Да, я инженер-конструктор, и участвовала в разработке и создании всего этого - подтвердила Вера.
– Только какое теперь это имеет значение…
– Как это, какое? – возмутился Александр. – Да это же для удобства почти всей страны, множества людей!
– Я тоже раньше так думала и жила только этой работой! – согласилась Вера и вздохнула: - Только теперь все это потеряло всякий смысл и стало совсем ненужным!
Александр совсем новым взглядом посмотрел на коробки, на кухню, на реку за окном, за которым еще плавали яхты, и подумал, что здесь долгие годы была своя – оказывается, интересная, насыщенная жизнь.
И вдруг все оборвалось, казалось бы, случайно, нелепо и безнадежно…
А на самом деле – он перевел взгляд на окно, за которым золотились в лучах заходящего солнца кресты – промыслительно и спасительно!
Но как… как сказать Вере об этом?
6
Выполняя совет Клодия, Альбин весь день и вечер, как мог, старался не показываться ему на глаза и, уж тем более, не говорить о вере.
Но на
– Я полночи не спал, никак не мог понять… И сейчас не пойму. Ответь: почему ты не сбежал тогда с моими деньгами? Тем более, став христианином? Ведь я слышал о них только плохое!
Альбин прямо посмотрел в глаза начальнику и усмехнулся:
– С каких пор ты, доверяющий только неопровержимым фактам и надежным свидетельствам, стал доверять слухам? Причем, настолько бездоказательным и нелепым, что и повторять их не хочу. Ну, сам посуди: если бы христиане были такими, как повсюду нас пытаются изображать наши завистники и враги, то, следовательно, и я был бы таким. А будь это так, то, и правда, что помешало бы мне сбежать с твоими деньгами?
Это был разговор двух достойных, равных по уму собеседников, когда нет нужды говорить лишнее.
– Вот этот алогизм и не дает мне покоя! – вздохнул Клодий. – И еще я никак не могу понять: как можно верить в Бога, которого предали самой позорной казни – распяли на Кресте! Ведь это абсурд! Какой же Он после этого – Бог?!! Но вы – верите! Причем так, что не жалеете за исповедание Его Имени самого дорогого – жизни! Идя на казнь, словно на праздник! И я видел это собственными глазами!
– Когда?
– В раннем детстве, в садах Нерона! Меня привели туда родители. И я хорошо помню, как христиан одели в медвежьи шкуры, пропитанные жиром, поставили под подбородком каждого остроотточенный кол, чтобы он не мог опустить головы, и император с гостями вдоволь налюбовались всеми муками приговоренных к такой страшной казни. И - подожгли…
Клодий помолчал, вспоминая то, что было почти полвека назад, и с легким удивлением продолжил:
– Все ожидали диких воплей от боли, плача - ведь там были и дети!
– мольбы о пощаде… А они вдруг подняли головы к небу, и все, как один, запели свои молитвы. Вот это запомнилось мне навсегда. И, видать, с самого детства во мне зрел этот не понятый до конца тогда и непонятный теперь вопрос.
Альбин выслушал все это и сказал:
– Нерону просто нужно было свалить на кого-то вину за пожар Рима, чтобы успокоить народ. Вот он и выбрал для этого христиан, которыми уже тогда многие были недовольны.