Исчезающая ведьма
Шрифт:
Две женщины по очереди лили из кувшинов воду мне на лицо, чтобы остудить мозг, пока я не начала задыхаться. Я кричала, захлёбывалась, барабанила кулаками по дереву, пытаясь вырваться на волю, но они продолжали, пока я совсем не обессилела, окончательно побеждённая и сломленная. Я проиграла, бороться с ними уже не было сил.
Они оставили меня взаперти в ледяной воде, со стучащими от холода и страха зубами.
— Не волнуйтесь. Крышка вокруг шеи не даст вам утонуть, при всём желании. Это не причинит вреда, — сказали они. — Чего вам бояться? Здесь вы в безопасности.
Они
Июнь
В июне солнце — будет ранний урожай богат, ненастье же — всё перестроит на свой лад.
Глава 40
Если цыплят испортили, и они постоянно болеют, или коровы перестали доиться, зажарьте живьём птицу из сего выводка или закопайте заживо телёнка из этого стада, и чары разрушатся.
Аббатство Киркстид
Гюнтер присел в плоскодонке и, склонившись над рекой, зачерпнул горсть воды — освежить разгорячённое лицо. Они с Ханкином сплавляли лес в Киркстид, стройматериалы для ремонтных работ в аббатстве. Расстояние было небольшое, но погрузка и разгрузка отнимали много времени и сил.
Река обмелела, а тяжёлые брёвна и доски, сваленные на берегу, были отнюдь не лёгкой ношей. Послушники, прибывшие погрузить лес с причала, были довольно ленивой и наглой парочкой и сразу же дали понять, что и щепки не поднимут, пока груз полностью не окажется на суше. Гюнтеру и маленькому Ханкину пришлось таскать и складывать тяжёлые брёвна, пока послушники сидели в повозке, попивая эль и наблюдая за их работой.
Гюнтер надеялся, что в аббатстве найдётся какой-нибудь груз, чтобы сплавить вниз по реке в Бостон или обратно до Линкольна, но фургончик послушников был пуст. Он знал, что шансы заполучить груз во второй половине дня невелики, поэтому решил передохнуть и немного перекусить, прежде чем отправиться вверх по течению.
Он перевалился обратно в центр лодки и нахмурился, увидев, как Ханкин испуганно схватился за край закачавшейся плоскодонки. Так непривычно было видеть Ханкина, панически боящегося воды, что раньше была буквально его второй кожей.
Годом ранее в это же время, остановись они на привал в разгар дня, парень сбросил бы одежду и, не успел бы Гюнтер и глазом моргнуть, уже плескался бы в воде, ныряя и резвясь, словно молодая выдра. Но с тех пор как он едва не утонул в Брейдфорде, мальчик паниковал, шарахался от воды, словно пескарь от щуки, стоило ему приблизиться к реке.
Гюнтер пытался убедить себя, будто страх заставил его осознать всю опасность, что таит река, и быть осторожнее. Как и большинство мальчишек своего возраста, Ханкин вёл себя на воде беспечно, думая, что он неуязвим. Гюнтер говорил Нони, что парню будет нелишне узнать, как река в мгновение ока может превратиться из друга во врага, но и сам с трудом в это верил.
Ханкин лежал в лихорадке почти две недели после того, как едва не утонул. Вода попала в лёгкие, и он кашлял день и ночь. Нони прикладывала ему
Сосед дал немного драгоценного сиропа из болотного мака, чтобы облегчить боли и погрузить больного в сон, но Ханкин проснулся от кошмаров, крича и дергаясь, словно всё ещё захлёбывался под толщей зелёных вод. Порой Гюнтеру снился один и тот же сон. Человек с бледным, как смерть, лицом и пустыми глазницами хватает его за горло и тащит вниз, в тёмную ледяную пучину.
Он до сих пор не верил, что человек, вытащенный им из Брейдфорда, был сыном мастера Роберта. Казалось невероятным, что этот вздувшийся кусок бледной плоти когда-то был энергичным молодым человеком, которого он видел за несколько дней до этого выходящим со склада. Нескольких флорентийцев, включая Мэтью Йохана, арестовали, но их пришлось отпустить. Не было никаких доказательств, кроме того, что Мэтью имел зуб на Яна, но даже шериф Линкольна не мог задержать человека, руководствуясь лишь тем, что у него был мотив.
Гюнтер задумывался, не стоит ли им поискать убийцу мастера Яна на складе? Если Ян обнаружил, что Фальк брал взятки от Мартина, и проболтался об этом складским, у него было не меньше шансов очутиться в Брейдфорде, чем у Ханкина.
Некоторые очевидцы уверяли, что слышали грохот и крики в комнате Яна, а иные клялись, будто видели, как он бродил вокруг Брейдфорда в таком скверном настроении, что сбил с ног пожилую горожанку, а когда та упала, разбив себе голову о каменную стену, лишь повернулся и грязно выругался, мол, она путается у него под ногами. Коронер и двенадцать присяжных, осматривающих тело, мало что могли сказать. На теле не было никаких следов, кроме четырёх колотых ран на лице.
Ян был не первым человеком, кто, перебрав, споткнулся о швартовочный трос или поскользнулся на рыбьих кишках и упал в воду. Коронер и присяжные были уверены, что метки на его лице — следы от острого наконечника шеста, которые мог оставить лодочник, зацепив тело под водой, а то и весла или даже якоря.
Позже некоторые присяжные за кружкой эля, оплаченного любопытствующими друзьями, проболтались, что, если бы коронер имел хоть малейшее представление о лодках, он бы знал: в здешних водах не используют шесты, которые могут нанести подобные ранения.
Но раз у них не было более подходящей версии, они приняли предложенную, ведь каждый час, посвящённый следствию, был упущенным шансом заработать себе на пропитание. Все согласились с тем, что лучше принять версию коронера, какой бы абсурдной она не была, лишь бы побыстрее закончить следствие. Таким образом, единогласно решили, что это был несчастный случай.
Но уже через несколько часов поползли слухи. Друзья вспоминали, как Ян рассказывал всем, будто его мать отравила «эта шлюха» — новая невеста отца. Но тогда друзья посчитали это лишь бреднями убитого горем сына. Любой сын видит в близкой подруге отца коварную сучку. Однако неприлично поспешная женитьба мастера Роберта, едва успевшего проводить в последний путь жену и сына, наводит на определённые мысли, не так ли?