Исход Авроры
Шрифт:
– Я здесь, – вздыхаю я.
Прежде чем кого-нибудь подстрелят, убираю дезинтегратор в кобуру и высовываю руки за край ящика, чтобы показать, что я безоружен.
– Выходи медленно, – приказывает она. – Очень медленно.
Я повинуюсь, подняв руки.
– Знаете, обычно люди не горят желанием убивать меня, пока не узнают получше.
Я стараюсь казаться самоуверенным, но слышу дрожь в своем голосе. Да, я уже несколько раз умирал и каким-то образом возвращался, но мое тело этого не понимает. Оно почти уверено, что его застрелят – скорее
Я изучаю форму лейтенанта – она не похожа ни на одну униформу, которую я когда-либо видел на членах Легиона Авроры, Армии Обороны Терры или Глобального Разведывательного Управления. Ее форма в основном черная, за исключением нескольких серебряных знаков различия. Единственный цветной элемент на всем снаряжении – это рисунок на шлеме, какая-то большая птица с распростертыми крыльями и сверкающими острыми когтями.
Я вечно путаю всех этих терранских птиц. Может, это канарейка? Пеликан?
Нет, что-то не то…
Но я замечаю на кармане у нашей гостьи нашивку с именем «Ким», а на плечах – лейтенантские знаки отличия. Что ж, лейтенант Ким.
Приятно познакомиться.
– Итак, – улыбается Скарлетт. – Как я уже говорила, меня зовут Скарлетт. Это мой научный сотрудник Зила и мой инженер Финиан. Приятно поз…
– Встаньте на колени, – командует Ким. – Сцепите пальцы за головой. Все. Медленно.
Скарлетт всегда знает, когда нужно заткнуться, а когда заговорить. Поэтому она молча опускается на пол, Зила следует за ней со своим фирменным, слегка отстраненным выражением лица, которое говорит о том, что внутри ее умной головы происходят яростные расчеты. Мой экзокостюм жужжит и шипит, когда я опускаюсь рядом с ними, морщась от боли, пронзающей колени.
– Что на тебе надето? – спрашивает меня лейтенант Ким. – Это для боя?
– Разве что с гравитацией, – отвечаю я ей. – Экзокостюм нужен мне, чтобы ходить. В нем нет оружия, если вас это беспокоит. Хотя есть встроенная открывашка для бутылок.
Зила заговаривает, будто никакой беседы между нами и нет:
– Та станция прикреплена к квантовому парусу на краю бури темной материи.
– Засекреченная информация, – огрызается лейтенант Ким.
Взгляд Зилы блуждает по пространству, как если бы она могла видеть сквозь корпус корабля.
– Мой коллега Финиан предположил, что это попытка собрать темную энергию?
– Только больше этого никто не делает, – говорю я. – Нигде.
– Нигде, – шепчет Зила, и, честно говоря, мне становится немного жутковато.
– Я задаю чертовы вопросы, – рычит Ким. – Кто вас послал? Вы что, из спецназа белоголовых? Как вы нашли нас в такой глуши?
Скарлетт пытается сгладить неловкость:
– Лейтенант, я даю вам слово…
– Слово? – Лейтенант Ким усмехается и направляет оружие прямо на меня. – Вы две работаете с этим ублюдком против собственного народа? Предаете Терру? Вы знаете, что случается с предателями в военное время?
– Военное время? – Я моргаю. – Ты пьяная, что ли? Мы не были…
– Заткни свой рот, Белоголовый!
Я
– Белоголовый?
– Нигде… – снова шепчет Зила.
– Что, черт возьми, с ней не так? – требует ответа Ким, сердито глядя на Зилу.
Скар пренебрежительно отмахивается:
– А, она так делает иногда.
Зила снова смотрит на лейтенанта, кивая в сторону дверей воздушного шлюза:
– Ваш истребитель. Это старая модель «Пегас». Марк III, верно?
– Старая? – усмехается пилотесса. – Милая, она такая новая, что краска на ней еще не высохла.
Зила кивает:
– Нигде…
– Почему ты продолжаешь это повторять?
– Никто и нигде этого не делает, – тихо говорит Зила. – Но терране какое-то время занимались попытками извлечения энергии из темной материи. Вообще-то, это происходило во времена их войны с бетрасканцами. В первые дни выхода в Складку.
Я наконец понимаю, на что намекает Зила, и мой мозг замирает.
Она же несерьезно?
Это невозможно.
Только если…
– Я не узнаю ее форму, – шепчу я. – И станция такая старомодная.
Этого. Не. Может. Быть.
– Не где, – кивает Зила. – А когда.
– Дыхание Творца, – шепчет Скарлетт.
Лейтенант Ким, очевидно, сыта по горло нашей болтовней и поднимает пистолет.
– Сейчас же объясняй, что имеешь в виду. Или я начну стрелять.
– Вы мне не поверите, – уверяет ее Зила.
– А ты попробуй.
– Какой сейчас год?
Лейтенант Ким усмехается:
– Ты серьезно?
– Пожалуйста, – говорит Зила. – Скажите.
– Сейчас 2177 год.
– Мы из 2380 года.
Пауза.
– Ты права. Я и правда тебе не верю.
– Я же предупреждала, – пожимает плечами Зила.
Мозг начинает кипеть. «Это просто невозможно» борется с «офигеть, как круто». А где-то за всем этим балаганом крутится мысль: выжить в том взрыве было невозможно. Так же, как и быть взорванными восемь раз подряд. Так же, как и перенестись в мгновение ока туда, где мы, черт подери, оказались.
Я вижу точный момент, когда лейтенант Ким принимает решение.
– Ладно, это выше моих полномочий. Я забираю вас.
– Очевидно, вы тоже испытываете временное искажение, лейтенант, – настаивает Зила.
Ким игнорирует ее, постукивая по микрофону на горле.
– Стеклянная туфелька, это Ким, прием.
– Вы повторяете эту встречу, как и мы, – говорит Зила.
– Туфелька, это Ким, слышишь меня?
Ответа по-прежнему нет. Лейтенант тихо чертыхается.
– Если сейчас действительно 2177 год, – настаивает Зила, – то Терра в самом разгаре войны с Траском. Ваша станция, похоже, серьезно повреждена. У нас нет документов, удостоверяющих нашу личность. Если вы в военное время приведете нас на территорию, которая явно является экспериментальной военной базой, это плохо кончится.